Позднее, летом 1923 года, я встретил Есенина. Он был в светло-сером коверкотовом пальто, шляпу держал в руках.

– Куда, Сережа?

– Бегу в парикмахерскую мыть голову!
– и объяснил, что идет на прием к наркомвоенмору.

Я знал, что в важных случаях Есенин прибегал к этому своеобразному обычаю. Разумеется, эту встречу организовал Блюмкин. О ней Сергей мало рассказывал. Дальнейших свиданий с наркомвоенмором не было...

А вот сейчас, после суда имажинистов над литературой мы все отправляемся ужинать в "Стойло Пегаса". Идет с нами и Блюмкин. Вокруг нас движутся все имажинисты, наши поклонники и поклонницы. Блюмкин шагает, окруженный кольцом людей. Так же, в кругу молодых поэтов и поэтесс, уходил он из клуба поэтов и из "Стойла Пегаса". Как-то Есенин объяснил, что Яков очень боится покушения на него. А идя по улице, в окружении людей, уверен, что его не тронут.

{111}

– Я - террорист в политике, - однажды сказал он Есенину, - а ты, друг, террорист в поэзии!

Сергей махнул рукой, но ничего не ответил. В общем, под видом защитника имажинистов, особенно Сергея, Блюмкин играл провокационную роль, но ничего не добился.

К сожалению, наши мемуаристы и литературоведы ничего об этом не пишут. А, между прочим, прав поэт Василий Федоров, который заявил: "Слов нет, за таким поэтом, как Есенин, могли охотиться многие..." ("Вопросы чести"."Литературная Россия" 30 мая 1969 г.).

14

Желание Есенина написать о Ленине. Спектакль "Пугачев".

Розыгрыш И. Н. Розанова

Как-то я сказал Есенину о том, что, бывая в Кремле, иногда встречал Ленина. Он повел меня вниз, в комнату (это происходило в "Стойле Пегаса") и стал самым подробным образом расспрашивать о Владимире Ильиче. И как Ленин ходит, и какое у него лицо, и какие жесты, и как он смеется, и как смотрит на собеседника и т. д., и т. п. Но что мог ответить я, мало видевший его?

Сергей спросил, кто, по моему мнению, может как следует рассказать о Ленине. Я назвал В. Д. Бонч-Бруевича, который был связан с Владимиром Ильичом, когда тот еще жил за границей.

– Я должен, должен знать о Ленине все, что можно!
– сказал Есенин.- До Бонч-Бруевича не доберешься, а меня обещали познакомить со стариком коммунистом, который много знает о Ленине...

По Кузнецкому мосту быстро шагал Айзенштадт - была зима 1920 года, на улице гололедица. Давид Самойлович плохо видел, попадал ногой на лед, скользил, поругивался.

– Что вы так спешите?
– спросил я, пожимая ему руку.

– Иду смотреть библиотеку. Есть старинные книги о {112} Пугачеве. Сергей Александрович просил купить их все, если можно.

Так я впервые узнал, что Есенин начал работать над "Пугачевым".

В следующем году он ездил в Самару, оренбургские степи, посещал те исторические места, где Емельян Пугачев собирал свою рать в поход против армии Екатерины II. Летом того же года Сергей читал первый вариант своего драматического произведения в Ташкенте, на квартире поэта и издательского работника В. Вольпина.

Вернувшись в Москву, Есенин продолжал работать над "Пугачевым". Он читал его в театре Мейерхольда труппе, полагая, что Всеволод Эмильевич поставит на сцене это произведение. Но Мейерхольд считал, что "Пугачев" сильное лирическое произведение, в котором отсутствует драматургическое действие, и от постановки отказался. Выступал Сергей с чтением "Пугачева" в Доме печати. Там некоторые литераторы, критикуя произведение, считали, что Пугачев и есть сам Есенин с его бунтарской темой и имажинистическими образами.

Был объявлен литературный вечер Сергея в "Стойле Пегаса" с чтением "Пугачева". Пускали в кафе только режиссеров и актеров московских театров, писателей, поэтов, журналистов. Есенин был в очень хорошем настроении: в этот день он получил контрольный экземпляр "Пугачева". Он положил эту книгу на стол, за которым восседал председательствующий Мариенгоф, и прочел свою вещь с такой силой, которая превосходила его обычные чтения. Я видел, как некоторые артистки, режиссеры подозрительно сморкались. Однако те же люди, выступая с оценкой "Пугачева", стали говорить о драматургической слабости произведения.

Все эти оценки задели меня за живое. Волнуясь, я сказал: если сейчас, в чтении автора, "Пугачев" вызывает на глазах слезы (здесь я назвал фамилии замеченных мной артисток и режиссеров), то что же будет делаться со зрителями, когда эта вещь пойдет в оформлении хорошего художника, в постановке опытного режиссера и в исполнении достойных артистов?

В конце вечера Есенин выступил с авторским словом. Он считал, что в "Пугачеве" первостепенное место отведено слову, и не хотел переделывать пьесу таким образом, чтобы в ней на первый план выступало действие. Он {113} не скрывал, что "Пугачев" - пьеса лирическая: так должно ее рассматривать, так должно ее ставить на сцене...

В этот вечер Сергей подарил мне контрольный экземпляр "Пугачева" с надписью: "Матвею Ройзману с любовью. С. Есенин. 1921".

В 1922 году появилось немало положительных рецензий о "Пугачеве": академика П. С. Когана, С. М. Городецкого, Н. Осинского (В. В. Оболенского) и др.

Шершеневич и Мариенгоф затеяли в "Театральной Москве" полемику о "Пугачеве": Вадим доказывал, что произведение Есенина несценично, Мариенгоф возражал...

Увы! Потребовалось почти полстолетия, чтобы, наконец, первую постановку "Пугачева" осуществил заслуженный артист РСФСР Юрий Петрович Любимов в Московском театре драмы и комедии на Таганке. В этой постановке участвовали режиссер В. Раевский, художник Ю. Васильев, композитор Ю. Буцко.