Она заплакала. Неожиданно. Не дослушав фразу. Она плакала, нагнув голову к голым коленям, и на ее шее, у самого плеча, вздрагивала какая-то мышца.

Он стал гладить ее по плечу. Она обхватила рукой его кисть. Погладила.

– А ты что думаешь?

– Может, пусть он родится?
– неуверенно сказал Ямамото.

– Без рук?

– Делают же протезы!
– Он был совершенно подавлен. Сейчас все обрушилось на него.

– Протезы у детей временные, - возразила О-Мару, продолжая безотчетно гладить его руку, - они хрупкие, ломаются. Ребенок не может достаточно надежно ими владеть. Боже мой, - она опять заплакала, - никогда ни одна женщина не сможет погладить его по руке... У него будут кибернетические механизмы вместо рук. Совершенно одинаковые, выпущенные на конвейере аппараты...

– Когда он вырастет, ему поставят биопротезы, - попытался возразить он, - и он сможет ими работать не хуже других людей.

– Я не хочу!
– закричала она.
– У людей живые руки разные... Твоя правая - сильнее и больше, - с нежностью сказала она, - а на левой на пальцах выросло несколько волосинок.

Она встала.

– Я пойду пройдусь. Не ходи за мной, милый!

– Я не могу оставить тебя одну!
– заволновался Ямамото.

– Не беспокойся, ничего со мной не случится. Я ничего не собираюсь с собой делать. Мне только хочется побыть одной. Подумать. Ты не сердись на меня!

– Хорошо.

О-Мару встала, накинула на еще мокрый купальный костюм халат и пошла вдоль моря, осторожно ступая голыми ногами по дороге.

Ямамото долго следил за ее фигуркой в синем халатике-кимоно. А когда она скрылась за деревьями, задумчиво посмотрел на свои руки.

– Как она заметила, что мои протезы прижились по-разному?
– прошептал он.