Валерий Роньшин
Разговоры Христолюбова с ламповым приемником 1957 года выпуска
Христолюбов сидит в своей комнате, в полной темноте, на полу, прижавшись спиной к горячей батарее парового отопления, и, закрыв глаза, слушает радио. Старенький ламповый приемничек 1957 года выпуска. Радио говорит женским голосом:
– - Вчера в Париже...
– - В Париже, -- с восторгом шепчет Христолюбов.
– - В Париже...
– - А завтра в Сингапуре...
– - говорит радио.
– - В Сингапуре, -- пробует Христолюбов слово на вкус.
– - Син-га-пур.
Громкий стук в дверь прерывает его сладостные мечтания.
– - Кто там?
– - спрашивает Христолюбов с замиранием сердца.
– - Откройте, гестапо!
– - отвечают из-за дверей.
Христолюбов открывает.
На пороге стоит девственница Раиса. 37-летняя. 96-килограммовая. В руках держит здоровенную белую сумку.
– - Представляете, какой-то дурак выкинул почти новую сумку на помойку. А я не гордая -- я взяла. Буду с ней в магазин ходить. Идите на кухню! Я сейчас...
Христолюбов понуро плетется на кухню. Он знает, что сейчас Раиса начнет рассказывать ему очередной эротический фильм. Каждый день она ходит на эротику. И каждый вечер ругает ее перед Христолюбовым последними словами.
Христолюбов включает на кухне свет. Рыжие тараканы разбегаются кто куда. В дверях возникает Раиса, облаченная в необъятный халат. Тут же ставит на газовую плиту огромную сковородку с кусками сала (она обожа-а-ет шкварки) и принимается подробно пересказывать Христолюбову очередной секс-фильм.
– - Такая дрянь! Одно название чего стоит:
"Девочки с раскрытыми губками". Чувствуете двусмысленность?
– - Чувствую, -- кивает головой Христолюбов, на самом деле чувствуя только запах жарящегося сала.
Раиса твердо решает:
– - Никогда! Слышите, Христолюбов, никогда! я не отдамся мужчине! Чтоб в меня что-то пихали?! Благодарю покорно. Я пока что еще не сошла с ума. Бедные женщинки! Чего только с ними не выделывают эти животные. Просто смотреть противно. Прямо тошнит! А завтра будет фильм "Иди, девочка, разденься". Представляю, что за гадость! Я уже взяла билет.
Раиса принимается за свои любимые шкварки. Христолюбов -- свободный!
– спешит к своему любимому приемнику.
Приемник говорит мужским голосом:
– - В Рио-де-Жанейро из зоопарка сбежала пума по кличке Джульетта....
– - Джульетта...
– - грезит Христолюбов. ...И видится ему девушка совершенно неземной красоты. У нее огромные синие глаза. Смуглая кожа. И нежный овал лица. Теплый ветер раздувает густые волосы и плиссированную юбку... А под юбкой -- ничего нет! Ну, то есть ноги, конечно, есть... А так: ни-че-го!
Джульетта бежит навстречу Христолюбову! Христолюбов бежит навстречу Джульетте! Волна с пенистым гребнем несется на пустынный пляж!
– - Джульетта уже сожрала одну девочку и двух старушек...
– беспристрастно сообщает приемник. И образ девушки с длинными ногами тускнеет... тускнеет... тускнеет...
А за дверью уже скребется старуха Уткина. Христолюбов в коридор выглядывает. Раиса уже храпит в своей комнате. Старуха Уткина пальцем манит:
– - Иди, иди, касатик...
Христолюбов по неровной стенке рукой судорожно шарит в поисках выключателя.
– - Не включайте. света, --старуха Уткина испуганно.
– - Они могут увидеть!
– - Кто?
– - ОНИ.
Христолюбов спички о коробок ломает..Одну... вторую... третью... Наконец, в дрожащем пламени четвертой видит морщинистую ладошку. А сверху 20 копеечек одной монеткой.
– - Сходи, сынок. Бога ради, в булошную, -- униженно просит старуха Уткина.
– - Купи бабке пряничков.
– - Бабушка, -- тихонько шепчет Христолю-бов и, сам не зная почему, воровато озирается.
– - Третий час ночи. Все магазины закрыты.
– - И молочка, милый...
– - не слушает старуха Уткина.
– - Пряничков и молочка. Да гляди, сдачу не забудь.
Это с двадцати-то копеек...
– - Сами все едят, -- принимается плакаться старуха Уткина.
– - Дождутся, когда я засну, встанут потихоньку и лопают. А меня голодом морют.
Христолюбов деньги берет:
– - Утром куплю.
Старуха Уткина нагибается с трудом, створку шкафчика распахивает:
– - Вона сюда, касатик, положи. А я тихонечко буду брать и есть, -старуха Уткина пару раз хихикает беззубым ртом.
– - Брать и есть. Брать и...
И вдруг в лице вся меняется, глядя куда-то за Христолюбова. Христолюбов обернулся, холодея... И тут же свет яркий всю кухню залил. Стоит в дверном проеме Сережка. Бабкин внук. Газетку в руках держит.