После ухода мистера Дрисбера она еще долго оставалась за столом, размышляя над их разговором. Он достиг больших успехов за три месяца со дня их знакомства; тогда план еще только зрел в ее голове. Лиан пробудил в ней желание найти способ принести благосостояние в Керри, и она подумала, что без помощи мистера Дрисбера ей бы не удалось сделать и половины. Но от Лиана она не хотела принимать никаких благодарностей, — все, что она сделала, было ради людей Керри, а не только ради главы рода Ардулиана, — она бы не вынесла, если бы он пришел к заключению, что чувства к нему явились побудительной причиной ее действий. Джорджина уронила голову на руки и дала волю слезам. Грустно, но ее мало успокаивало сознание того, что благодаря ей сотни человек обретут свое счастье.

Она успокоилась от приступа жалости к себе, когда комната утонула в сумраке наступившего вечера. Усталая и безразличная, она стала собираться домой. С окончанием рабочего дня опустевшие кабинеты наполнила оживленная армия уборщиц, которые радостно перекликались друг с другом, перекрывая шум пылесосов. Ей показалось, что у дверей спорят: кто-то хотел войти в кабинет, но его не пускали. Вспомнив, что распорядилась не беспокоить ее, она распахнула двери сказать, что кабинет свободен, но тут же отступила назад, когда увидела одного из спорящих.

— Дядя Майкл! — только и смогла выговорить она от удивления.

Он прошел мимо разгневанной уборщицы с веселым восклицанием:

— Вот видите, не говорил ли я вам, что я ее дядя! — и повел Джорджину обратно в кабинет, плотно закрыв за собою дверь.

Тысячи вопросов пронеслись у нее в голове в течение тех нескольких секунд, что они смотрели друг на друга. Но она только спросила:

— Что ты здесь делаешь, дядя Майкл? Я думала, 182 ты решил навсегда остаться в Ирландии.

Майкл прищурился и, не отвечая, стал беспечно бродить по комнате; он брал в руки предметы, долго изучал их и ставил на место. Ее взвинченные нервы не выдерживали молчания. Она вынуждена была поторопить его с ответом:

— Ну, дядя Майкл?

Он перестал расхаживать и повернулся к ней лицом.

— Я приехал занять денег — и довольно крупную сумму.

Джорджина от неожиданности села.

— Но зачем? Что ты будешь с ними делать в Ирландии?

— Мне предложили партнерство с большой коневодческой фермой, Джорджина, о чем я всегда мечтал: ты знаешь, как я люблю лошадей. Я верну тебе весь долг до последнего цента, клянусь честью, верну. Это очень выгодное предложение, я могу представить тебе доказательства, все, что требуется, — вложить большой капитал, и тогда ферма станет лучшей во всей Ирландии. Мне нужна твоя помощь, Джорджина. Это, может, единственное по-настоящему интересное для меня дело, которое, кроме того, обеспечит мою старость.

— Но, дядя Майкл! — расстроенное лицо Джорджины, казалось, взывало к пониманию. — Мне ужасно жаль, но это невозможно. Все деньги находятся в деле, ты ведь знаешь.

Он выглядел разочарованным.

— А что с деньгами, оставленными тебе моей матерью? Я думал, ты можешь свободно распоряжаться ими.

Джорджина смутилась. Она очень хотела помочь дяде, но сейчас это была невозможно, как невозможно назвать причину отказа.

— Мне жаль, дядя Майкл. Я не могу тебе все объяснить, — нерешительно сказала она, — ты должен поверить мне на слово, я не имею возможности помочь тебе. Неожиданно он склонился над ней и засмеялся, глядя в смущенное лицо.

— Верно, не можешь, да, крошка, потому что ты вложила каждый свободный доллар, которым владеешь, в Керри, не так ли?

— Откуда ты узнал?., что ты имеешь в виду? — запинаясь спросила она.

— Я так и подозревал, — торжественно объявил Майкл. — Но даже моя хитрость не помогла мне разузнать все до конца. Я был ужасно зол на тебя за бегство с Орлиного перевала, но теперь, кажется, начинаю понимать…

Он еще больше смутил ее, неожиданно оборвав речь на полуслове и сменив тему разговора.

— Ты отлично поступаешь, детка, — охрипшим голосом сказал он, — и я горжусь тобой.

— Опять ты провел меня! — вспыхнула Джорджина. — Как ты можешь!.. Лицо Майкла приняло озабоченное и виноватое выражение, и она смягчилась.

— Ладно, забудем. Не думаю, что это имеет теперь значение. Но обещай мне, — она схватила его за лацканы пиджака и встряхнула, — обещай, что никогда ни одной живой душе не расскажешь того, что сейчас узнал!

Дядя по-мальчишески лизнул указательный палец и провел им поперек горла.

— Никогда, — торжественно пообещал он. Джорджина не доверяла запрятанному в глазах веселому блеску, но ей пришлось удовлетвориться его обещанием. Майкл взял свою шляпу и направился к двери; она попыталась его задержать:

— Дядя Майкл! Ты до сих пор не рассказал, что здесь делаешь, и потом, я хочу о многом тебя расспросить.

Но со способным вывести из себя кого угодно безразличием он махнул на прощание рукой и, закрывая за собой дверь, бросил через плечо:

— Это подождет… до завтра!