– И в кого ты такая родилась, Агриппина?
– гудел повар.
– Посмотреть на тебя - страх божий. Рыжая, бестолковая и конопатая. Ты отчего такая рыжая, а?

Он вдруг очутился совсем рядом и ущипнул - больно, зараза.

– Сдурел, что ли?!
– взвизгнула я.

– Ладно уж!
– заржал он.

– Гапка!
– снова заорал с порога Клим.
– Их благородие перепелов во фритюре желают...

– Ну что?
– спросил Кочетков. Он смотрел на меня чистыми глазами естествоиспытателя и держал наготове стакан с закрепителем. Вероятно, такими же глазами смотрят на мартышек после экспериментальной пересадки хвостов.

– Они еще спрашивают!
– крикнул я высоким голосом.
– Бесстыжие твои глаза! Про дедушек ты мне с три короба наплел, а про бабушек позабыл?

Кочетков виновато потупился и заелозил на стуле.

– Чистая случайность, - бормотал он, - и совершенно несущественная. В одном случае из десяти просыпается память предка противоположного пола. Это вполне естественно.

– Ничего себе случайность!
– Я был ужасно возмущен.
– Случайность, которой ни много ни мало десять процентов. Если бы я выигрывал с такой вероятностью в "Спортлото", то мог бы спокойно обойтись без зарплаты!

– Конечно, случайность, - упирался Кочетков.
– Вот один мой хороший товарищ с первого раза вспомнил, как нужно шить. Камзол ему изготовить два дня работы...

– Что?
– заинтересовался я.
– Какой камзол?

– Ну, конечно, он камзолы не шьет, - тут же перестроился Кочетков, осознав свою ошибку.
– Тут главное - навык. Теперь у него вся семья обшивается.

Я посмотрел на него с сожалением и махнул рукой.

– Ладно, жду следующую порцию.

– Продолжим?
– обрадовался Кочетков. Как видно, он совсем не надеялся, что я соглашусь на вторую попытку.
– Если хотите, можем немного увеличить дозу...

– А-а-а!
– свирепыми турьими голосами выли трубы. В ныли и крови ратники. И я. Шило из вятичей, в дружине Святослава тоже весь покрыт кровавой пылью от шелома до поножей.

Р-раз, р-раз! Булава не тяжела руке... Успел тать щитом прикрыться! Ништо, ужо достану!

– Хоронись, Шило!

Едва успел пригнуться. Короткое копье степняка свистнуло над головой. Р-раз, р-раз! И этого собью!

Простонал рядом Вест, припал на колено - стрела в плече, кровь на рубахе.

И-и-эх! Хруп! Не панцирь - скорлупка... Вон того, в черной шапке!.. Ах ты, сыть, тяжел удар... Ништо, выдюжу! Р-раз! Р-раз!

– А-а-а!
– стонут трубы.
– Ломи!!! Р-раз! А ну!

...Я выпустил из руки обломок стула и осмотрелся. Стеклянная пыль лежала на полу. Сервант, правда, остался цел.

– Однако, - хрипло сказал я, не узнавая свой преступный голос.

– Можно вылезать?
– жалобно спросили откуда-то снизу.

Я заглянул под стол. Кочетков, скорчившись, держал под мышками свои драгоценные бутыли.

– Все в порядке, - неуверенно заверил я.

Кочетков покряхтел, выбрался из-под стола и сразу отошел подальше.

– Неожиданная реакция, - сказал он после короткого молчания. Совершенно не имеет аналогов. Обычно во время сна-воспоминания испытуемый производит какие-то специфические, узкопрофессиональные движения, но так бурно этот процесс еще никогда не происходил.

– Все движения, произведенные мной, имели специфический, узкопрофессиональный характер, - злорадствовал я.
– Продолжим?

– Продолжим, - тут же согласился Кочетков. Кажется, его энтузиазм совсем не пострадал.
– Сейчас я новые стаканы достану.

В этот момент во входную дверь застучали и зазвонили одновременно. Кочетков осторожно поставил бутыли в угол (подальше от меня) и бросился открывать. На лестничной площадке стояли два дружинника с повязками и третий - лысый, отчего-то в пижаме, но тоже с повязкой на рукаве.

– Что тут происходит, товарищ Кочетков?
– спросил лысый, пытаясь пролезть в квартиру.

Кочетков растерянно молчал. Один из дружинников, молодой черноволосый парень, смущенно хмыкнул.

– Соседи жалуются, - сказал он, кивая на лысого.
– Стучат у вас.

Лысый проницательно крутил головой и втягивал носом воздух.

– Определенно самогон, - с печальной уверенностью произнес он.

Я понял, что пора вмешаться.

– В чем, собственно, дело, товарищи?
– я общительно улыбался, демонстрируя спокойное и добродушное недоумение.

– Ничем не пахнет, что вы, в самом деле?
– негромко обратился к лысому второй дружинник.

– Я помогаю своему товарищу в перестановке мебели, - объяснял я. Случайно уронили стол. Мы вас потревожили?