Он кричал это очень сердитым голосом, а потом вдруг начинал смеяться громко и весело. Смеялся он не потому, что ему было смешно. Просто он радовался, что удалось столько народу освободить.

Сначала шли по ясно намеченной широкой лесной тропе. Шли быстро, и партизаны всё время торопили отстающих. Родители и дети, мужья и жёны, братья и сёстры, уже приготовившиеся к долгой, а может и вечной, разлуке, радовались так, как будто бы снова встретились. Одни без конца разговаривали, вспоминая все подробности освобождения, другие, наоборот, молча смотрели друг на друга и не могли насмотреться.

Чем дальше, тем лес становился глуше. Тропинка, теперь уже узенькая, полузаросшая травой, вилась между тесно растущими деревьями. Шли гуськом. Через час человек пятьдесят отделились и ушли в сторону. Освобождённых должны были разместить в нескольких пунктах. Ещё через час отделилась вторая группа.

Теперь вместе с Леной и Колей шли только три старухи, два старика и хромая девушка. Командовал тот самый весёлый парень, который вёл их с самого начала. Он, покрикивая, торопил свою команду и очень огорчался, что они так медленно двигаются. Впереди ковыляла хромая девушка, оказавшаяся неплохим ходоком, за нею шли три старухи, за ними два старика и позади всех Коля и Лена.

Шли все довольно медленно, но Лена шла ещё медленнее других и всё время отставала. Она никакого внимания не обращала ни на покрикивания проводника, ни на Колины уговоры.

— Мы так отстанем, — говорил Коля, — иди немного быстрей.

— Не могу, — мрачно отвечала Лена и как будто нарочно ещё замедляла шаг.

— Не отстава-ай, — весело кричал проводник, — поторапливайся!

Хромая девушка ускорила шаг, и старички, приободрившись, поспешили за нею. Только на Лену слова проводника не произвели ни малейшего впечатления. Она шла медленно, не торопясь и с каждым шагом всё больше отставала от остальных. Коля взял её за руку.

— Пойдём догоним их, а то, честное слово, потеряться можно.

Лена раздражённо вырвала руку.

— Пусть! Догоняй, а я не буду.

Проводник скрылся за поворотом тропинки. За ним энергично ковыляла хромая девушка. Лена шагала по-прежнему медленно, не обращая внимания на то, что расстояние между ней и остальными всё увеличивается. Лицо у неё было недовольное и хмурое.

— Я хочу есть, — вдруг заговорила она.

Коля никогда не слышал, чтобы она говорила таким злым и капризным тоном.

— Ты-то небось поел в деревне! Почему ты мне не принёс хлеба?

Коля даже растерялся. Он не мог поверить, что это Лена так говорит с ним.

— Ты же знаешь, — пробормотал он, — что я хлеб оставил для тебя в деревне. Я не понимаю, как это ты такое говоришь!

Лена передёрнула плечами. Уже и старухи скрылись за поворотом. Только спины двух стариков виднелись ещё впереди.

— Да, — заговорила она зло и плаксиво, — ты небось и поел и спал в доме. А я в лесу спала. Ты думаешь, это хорошо? Да?

Эти слова были так нелепы, тон был так несвойствен Лене, что Коля даже не рассердился.

— Брось, Лена, дуться! — сказал он весело. — Хочешь, я расскажу тебе что-нибудь? Про генерала Рогачёва хочешь?

— Не хочу! — резко сказала Лена. — Какое мне дело до него!

Коля только воскликнул:

— Лена!

— Да-да, — говорила Лена, торопясь и не договаривая слова. — И ты меня на целую ночь оставил в лесу! Может быть, меня там чуть волки не съели. Да-да, и медведь меня чуть-чуть не задрал. Конечно, тебе всё равно, что со мной будет!

— Ты не смеешь так говорить, — сдерживаясь, сказал Коля. — Поняла?

Но Лену остановить было невозможно. Она не помнила себя.

— Нет, смею, — говорила она, — хочу и смею! И уходи, пожалуйста. Всё равно я с тобой не хочу вместе быть. Вот сяду здесь и буду сидеть. Ты всё равно хотел, чтоб я с голоду умерла. Вот!

Она села на пенёк и отвернулась от Коли. Коля, весь красный, стоял перед ней, засунув руки в карманы и сжимая в карманах кулаки.

— Если ты будешь так говорить, — медленно и раздельно сказал он, — я уйду.

— Уходи! Ну, что же ты не идёшь?

— Ну и уйду! — Коля так стиснул зубы, что ему трудно было говорить.

— Нет, не уйдёшь, — сказала Лена, — потому что ты трус. Ты боишься, что тебя дедушка накажет, если ты меня бросишь. Ты трусливый мальчишка!

— Хорошо же! — прошептал Коля.

— Ты хвастаешь, — продолжала Лена. — Ты всё равно не посмеешь уйти. Думаешь, ты мне нужен? Ты мне совсем не нужен.

Коля круто повернулся и, не сказав больше ни слова, побежал в сторону от тропинки, прямо в лес. Злость душила его. Он бежал, не разбирая дороги, и, подобрав на ходу валявшуюся палку, с такой силой треснул ею о ствол дерева, что палка разлетелась на куски. Это немного успокоило его. Подобрав большой прут, он стал колотить по верхушкам папоротников, росших между деревьями.