Вот почему, когда настала ночь, он, как всегда, вылез на берег, обошёл забор и наелся сладкого-сладкого риса и от удовольствия - рис был действительно так сладок!
– даже потанцевал на грядках.

МИКУМИ

Утром - а это случилось именно утром, дети, - одна девочка встала раньше всех и побежала на рисовое поле посмотреть, как там дела. Прибежав назад, она закричала всем:

– Как вы спали? Шикамоо!

– Мы спали хорошо, - ответили ей все.
– Марахаба!*

_______________

* Слова "шикамоо" и "марахаба" употребляются как выражение вежливости.

– Тогда посмотрите на поле!

Все посмотрели и ахнули.

– Я знаю, что надо делать, - сказала девочка.
– Надо выкопать яму, поймать в неё бегемота и отвезти его в Микуми.

И все поняли, что она права. Она права, потому что в заповеднике Микуми есть "пруд бегемотов". И ещё права потому, что в заповеднике хорошо живётся не только бегемотам, но и слонам, и львам, и лысому марабу, и даже злой слюнявой гиене...

Тут, дети, мой рассказ подходит к концу, потому что яма-ловушка уже вырыта, и все дети, и все рыбаки, и крестьяне Куросани ждут, когда попадётся в неё Хуго.

Неизвестно, когда он в неё попадётся, но говорят, что бегемоты обязательно попадаются в ловушку в один из первых пятидесяти дней после того, как её вырыли и закрыли сверху травой и ветками.

И тогда наступит час переезда. И все жители Куросани соберутся, чтобы проститься с Хуго, потому что, хотя он и топтал рисовые поля, во всём остальном он был добродушным животным и никому не делал вреда. А жители Мзимуни и большого города Дар-эс-Салама выйдут на дорогу, чтобы тоже проститься с бегемотом. Они будут стоять вдоль дороги и, когда машина с животным подъедет, затянут песню.

Это будет песня со старыми словами:

Где этот бегемот?

Хуго! Хуго! Хуго!

Но и старые слова хороши, если они к месту.

Это будет праздник, потому что тогда можно будет сказать: "Люди спасли старину Хуго. Ещё одно животное в Танзании в безопасности!"

И все будут гордиться, потому что гордиться можно не только большими победами своего народа в войнах, но и его маленькими добрыми делами.

В Г О С Т Я Х У К Р О К О Д И Л О В

________________________________________

А Р И Й К А М Е Н Ь

СНИМАТЬ СО СКАЛЫ

Я пришёл на причал узнать про теплоход. Настало время возвращаться с острова Беринга на материк. На причале суетились матросы.

– Идёмте с нами!
– крикнул старшина.

– Куда?

На катере тарахтел движок.

– Человека со скалы снимать.

Я сразу представил себе: кораблекрушение, один пассажир спасся, доплыл до скалы и теперь сидит там...

Раздумывать нечего!

Скоро я стоял, закутанный в плащ, на корме катера и смотрел, как уходит назад засыпанный углем и цементной пылью причал.

Катер описал по бухте полукруг, прибавил оборотов и побежал по свинцовой океанской воде наискосок от берега, туда, где на самом горизонте смутно чернел зубчик - скала Арий камень.

Арами алеуты называют морских птиц - кайр.

Катер шёл ходко, взбираясь с одной волны на другую. Берег, низкий, с заснеженными сопками, понемногу двигался, голубел, валился за корму.

Появились киты. Они неторопливо выдували вверх прозрачные белые фонтаны, неторопливо погружались и всплывали.

Стук мотора китам не понравился, и они ушли.

КАМЕННАЯ СТЕНА

Чёрный зубчик на горизонте поднимался, желтел и мало-помалу превратился в островок.

Когда мы подошли ближе, от него отделилась струя серого дыма. Она изогнулась, взмыла вверх и рассыпалась на тысячи белых и чёрных искр. Птичий гомон обрушился на катер. То, что я принял за струю дыма, было огромной стаей птиц.

Под их гвалт старшина повёл катер к берегу. Обрыв - метров сто. На узких каменных карнизах рядами тысячи птиц: белогрудые кайры, чёрные как смоль бакланы, серые чайки. Птицы сидели, прижимаясь к отвесной скале. Я сразу подумал: как это не падают в дождь и ветер с узких карнизов их яйца?

Отгрохотав цепью, ушёл в воду якорь. Новый взрыв беспокойства на скале. Несколько самых отважных чаек бросились к нам, с криком повисли над катером, загребая изо всех сил крыльями воздух.

Людей на палубе мало, ружей нет. Чайки успокоились и унеслись прочь.

Но где же потерпевший кораблекрушение?

Два матроса спустили шлюпку, прыгнули в неё, наладили уключины. Следом прыгнул и я.

ЗЕЛЁНАЯ ПАЛАТКА

Ворочая тяжёлое весло, я посматривал через плечо на каменную стену и думал: "Как к ней подойти? Отвесная скала, у воды - острые, как собачьи зубы, раковины. Невозможно!.."