А что было сделано с десятками и сотнями тысяч военнопленных, вышедших из окружения, и даже с частью партизан? Все они по возвращении на Родину обязаны были пройти проверку в сибирских лагерях... Сколько же пришлось морально пережить всем этим "врагам народа", их женам, детям, военнопленным, исключенным из комсомола, не принятым в институты, пока смерть "Хозяина" не сняла с них табу! Через 20 лет перед ними официально извинятся...

Сталин не мог знать поименно репрессированных секретарей райкомов, директоров заводов, командиров полков.

Но маршалов Тухачевского, Блюхера, Егорова, командующих особыми округами Якира и Уборевича, государственных и политических деятелей Бубнова, Чубаря, Косиора, Постышева и сотни других он знал лично, назначал на должности, встречался с ними, они служили ему не за страх, а за совесть. И погибли - за что?

Кто смоет кровь безвинно погибших?

Сейчас опубликованы "Новое назначение" А. Бека, "Дети Арбата" А. Рыбакова. В этом я тоже усматриваю начало восстановления исторической правды.

Мне кажется, в личности Сталина соединились воедино великое и злое. Чего больше? Ответит История! Перед нами прошли эпохи Ленина, Сталина, Хрущева и Брежнева... И только к одному имени - Владимира Ильича Ленина ничто не пристало, потому что он был действительно гениальным вождем и Человеком.

Так что, вы спросите, все годы, пока руководил партией и страной Сталин, были одни неудачи и все было плохо?

Категорически отвечаю: нет! Мы достигли больших успехов, от сохи шагнули в космос. Но послушайся партия великого Ленина в 20-е годы переместить Сталина с должности генсека, - мы бы имели гораздо большие успех.и и уж конечно таких многомиллионных жертв от репрессий не понесли бы.

Ворошить прошлое - не очень благодарное дело. Но Вы подняли этот вопрос, а мне надоело молчать. Верю, что теперь, в условиях гласности, Вы опубликуете эти строки.

24 июня 1987 г.

В. Н. Юдин, рабочий завода

имени Войтовича, г. Москва

КАК Я КОНФИСКОВАЛ

ХУТОР

Мне 60 лет. Юнгой, добровольцу из блокадного Ленинграда начал свой путь на Балтике. В конце 1946 года я как "опытный воин" с большим флотским званием - старшина 1-й статьи (младенец по знанию жизни с 19-летним "огромным" опытом) - был направлен с боевых катеров на берег обучать новобранцев в качестве старшего инструктора. Отлично справлялся с этим делом. Если бы в то время я услышал что-либо плохое о Сталине, то шлепнул бы любого на месте.

В 1948 году осенью меня, моего друга, такого же старшину, и лейтенанта, начальника клуба части, вызвали к начальнику и сказали, что мы отправляемся на задание. Приказали взять личное оружие. Поздним вечером мы прибыли в офицерский клуб порта Лиепая, где было битком таких же, как мы, из разных частей флота. Перед нами выступил министр МГБ Латвии и сказал следующее:

"Республика взяла обязательство перед товарищем Сталиным к 15 октября выполнить хлебопоставки, а кулаки и их волки-айсарги срывают их. Вы отправляетесь на места для оказания помощи партийным и советским органам в выполнении плана сдачи сельхозпродуктов. Заслушайте приказ командующего флотом и получите мандаты!"

Взревели моторы студебеккеров, и мы покатили в ночь.

Нам достался Елгавский уезд - 128 хуторов. Наутро прибыли на место. "Советской властью" в волости оказался старый социал-демократ, бывший батрак, ничего не смысливший в политике. Опасаясь за нас, он предложил нам постой у "новоземельцев" (переселенцев). Куда там! "Кто самые богатые ставь туда! Только в логово врага!" Как потом выяснилось, за неделю до этого на пороге магазина нахально, средь бела дня, "лесные братья", айсарги, застрелили единственного милиционера. Конфисковав себе пролетку, мы и вместе, и поодиночке носились по хуторам, выполняя приказ. Никто не сопротивлялся, хотя оружие было наготове. Самая большая трудность заключалась в том, что на весь обширный район был один-разъединственный паровой локомобиль, медный, с длинным приводным ремнем, питавшийся соломой. От хутора к хутору его доставляла упряжка, из 12 лошадей. "Давай! Давай!" - погоняли мы. Все соседи по традиции съезжались на помощь. Порой закрадывались сомнения, как это я, идейный комсомолец, большевик, вкалываю у молотилки вместе с кулацкими дочками, но тут же я утешал себя, что и "новоземельцы" работают рядом, и вкалываем мы, стараясь выполнить задание.

Однажды вечером, просматривая квитанции о сдаче хлеба, предъявленные хозяевами, я с негодованием обнаружил, что один хутор, километрах в десяти, уже два года не выполняет поставок и много задолжал. Утром, кипя от гнева, я гнал коня на этот хутор. Плачущая старая женщина, одна лошадь и испуганный 17-летний парнишка несколько меня обескуражили. Осмотрев невозделанные поля, неухоженную и разоряющуюся усадьбу, я понял, что 5 тонн зерна, 8 тысяч денег (такова была норма), не говоря уже о молоке, яйцах и шерсти, здесь не возьмешь. Но... как поют в песне, "сомненья прочь, уходит в ночь отдельный десятый наш десантный батальон". Сомненья прочь. Тут же я конфисковал хутор, а старую женщину-кулачку и ее сына с каким-то тряпьем на ее лошади и единственной телеге отправил на станцию Елгава, где формировали из "сопротивляющихся"

эшелон для "выполнения обязательств" уже в других местах.

Вечером в субботу я плясал "линду" в сельском Народном доме с крестьянами. Задание и обязательство по волости были выполнены точно и в срок. Повзрослев и вспоминая этот эпизод среди многих других, невольно задаешь себе вопросы: "А почему именно к 15 октября?" При одномто молотильном локомобиле, да и железнодорожный перегруз... "А почему конфисковать и отправить?" Куда ей обработать такие поля с одним конем да малолетним парнишкой! И понимаешь. Чтобы отрапортовать карьеристам: