– Неправда!

– Скажи, Матиас, ты что, воспитывался на междометиях?

Он спрятал свою вошебойку.

– Ну хорошо, старина, ты нас научишь трюкам! Я порылся в карманах.

– Во что бы то ни стало, Матиас, тебе надо выиграть ночь... Ты ждешь типов из банды?

– Да.

– Буду на чеку. Найди средство, чтоб не оставаться с ними одному. Да вот, почувствуй себя плохо прямо здесь, так чтобы тебя отправили в больницу... Или разбей морду гарсону из ресторана, чтоб тебя засадили на ночь... Завтра ты пойдешь в федеральный банк и получишь миллион швейцарских франков. Затем ты отправишься в посольство... Я же ночью вывернусь, чтоб предупредить Старика, а он, в свою очередь, получит для тебя согласие на право убежища. Он найдет способ переправить тебя с деньгами во Францию...

– А что это за деньги?

– Военная добыча от Влефты... Ты меня понял?

– Да.

– У тебя нет с собой пистолета?

– Нет.

– Жаль! Сделай, что я тебе сказал, ну? Пошли к черту сеть, ты сгорел, как кило бразильского кофе. И я тебе повторяю: смотри в оба красивых глаза...

Взор его был полон восхищения.

– Я никогда не встречал такого классного типа, как ты, Сан-Антонио!

– Мерси!

– В Берне ходил слух, что тебя арестовали!

– Я и был арестован, но сбежал из тюрьмы...

– И ты, не колеблясь, пришел сюда, чтобы предупредить меня?

– Ты видишь...

– Это здорово...

– Согласен, это будет выгравировано на мраморе стойки заведения. Не строй иллюзий, парень, твоя шкура стоит не намного дешевле моей. Мы оба попали в грязную переделку!

Он протянул мне руку.

– Я никогда этого не забуду, Сан-Антонио.

– Я тоже, говоря откровенно... Попробуй отвлечь немного внимание красотки, если она меня узнает, это может плохо кончиться.

– Не беспокойся. Я прошу у тебя три минуты! Он ушел. Я смотрел на удаляющуюся широкоплечую фигуру. Его решительная походка мне нравится, чувствуется, что это не тряпка.

Я немного подождал... Зеркало умывальника возвращало мне отражение физиономии. Не слишком хороша! Щетина начала отрастать, всклокоченные лохмы, да и ванна была бы не лишней. Сегодня ночью я не я.

Я заметил, что туалеты соединяются с телефонами. Уникальная возможность соединиться с Парижем, пока я на свободе... Я двинулся по узкому коридору и вошел в помещение, где скучающий и сонный господин писал какие-то цифры в большую черную книгу.

– Могу я позвонить в Париж? – справился я. Он поднял на бледный лоб очки без оправы.

– В такой час!

– Для отважных часа не существует! Он не совсем понял каламбур и вздохнул.

– Какой номер вам нужен?

Я назвал.

Откровенно говоря, в такой час маловероятно застать Старика. Во всяком случае, я свяжусь с дежурным, который передаст мое сообщение.

Я заметил, что унылый счетовод внимательно меня разглядывает. Силы небесные! Надо же зарубить себе на носу, что меня преследуют и мое изображение знакомо широкой публике.

Очень жаль, что у Матиаса не было оружия, чтобы мне одолжить: я бы чувствовал себя не так одиноко...

– Париж на проводе!

Я запрыгнул в указанную кабину и снял трубку. Божественная музыка! На другом конце провода голос Старика.

– Сан-А.! – назвался я.

Через стекло кабины я увидел, как дылда с коммутатора слушает мой разговор.

– Одну секунду! – предупредил я Старика. Я приоткрыл дверь.

– Не затрудняйтесь! – крикнул я ему. – Я вам сейчас передам трубку.

Он вздрогнул.

– Ах! Вы уже на линии?

– Дааа!

Он повесил трубку, а я вернулся к моим... баранам.

– Мы в большой куче дерь..., босс. Матиас погорел уже давно, положение совершенно обратное тому, о котором мы думали: другие используют нашего друга. Я ему посоветовал скрыться в посольстве с завтрашнего утра... До этого он должен получить по внушительному чеку, который фигурировал в бумагах, изъятых мной у нашего американского друга...

Он понял.

– Действительно значительный?

– Да. На предъявителя. Было бы обидно упустить...

– Хорошо. Я сделаю все, что надо. А для вас?

– Для меня, за меня можно только поставить свечку, я слишком вымок здесь, чтобы обращаться в посольство... Я превзошел нормы, и гельвецкое правительство будет вправе требовать моей выдачи.

– Итак? – проворчал Старик.

– Итак, ничего... Я попытаюсь выпутаться сам.

– Я вам желаю удачи...

– Мерси... До скорого, надеюсь...

Мы оба посвятили несколько секунд эмоциям перед тем, как повесить трубки. Я вышел из кабины несколько оглушенный. Дылда сидел, разинув клюв, как поющая лягушка. Он вожделенно уставился в вечерний выпуск, сложенный вчетверо так, что можно было видеть мою фотографию!