Шрифт:
Сорванцы не теряли времени даром. Прежде всего они побежали на пристань смотреть, как выгружают с иностранного судна большие деревянные ящики с таинственными надписями. "Господин Грауэн, - сумели перевести мальчишки. Галерея Ужасов".
И еще: "Не вскрывать - боится света". С пристани вся ватага двинулась к Тирляле, но дверцы его великолепной голубятни были закрыты.
– Занимается!
– сказала почему-то шепотом мама Тирляли, проходившая как раз по двору за покупками.
– День и ночь сидит!..
Это уже была новость! Тирляля, рыжий Тирляля, который вечно отлынивал от учебы и подкручивал учителям винтики, вдруг сидит над книгами? По доброй воле?! Тот самый Тирляля, аттестат зрелости которого директор назвал "восьмым чудом света"?!! Ребята до того растерялись, что вернулись в школу, хотя до следующего урока оставалось еще полчаса.
И вот наступил день, когда из почек вылупились первые листики - маленькие, беспомощные, похожие на новорожденных цыплят. С утра люди сидели у телевизоров - ждали Сигнала. А его все не было, шел концерт машинной самодеятельности, сначала один электронный мозг жонглировал шариками и роликами, потом; другой читал стихи собственного сочинения:
Идут дожди, идут часы,
Идут пожарнику усы,
Идет трамвай, идет прохожий,
Весна идет, зарплата - тоже...
Наконец ведущий инженер поблагодарил от имени участников концерта за внимание, и на экране появился сияющий диктор.
– Сегодня, - сказал он, - истекают полномочия Дона Кибертона и Синьорины Кибертины. Целый год они принимали послов, подписывали государственные документы и вообще играли в стране первую скрипку, показывая пример в больших и малых делах. По старинной кибертонской традиции большой весенний маскарад начнется с выборов нового Дона и новой Синьорины. Да здравствует маскарад! Все на выборы!
Будто прорвав плотину, хлынули в направлении Центральной площади потоки удивительных существ. Шагали циркули, топали турецкие барабаны, семенили какие-то козявки. Длиннющая сороконожка путалась в собственных ногах - это был известный своей неорганизованностью третий класс "В".
Посреди площади цветами в горшках было огорожено четырехугольное пространство - там на деревянном помосте возвышалась окрашенная в белый и черный цвета Избирательная Машина. Рядом под голубым сукном стоял стол жюри, к которому через всю площадь от парадных дверей Весеннего Дворца тянулась ковровая дорожка. "Кибермаг" распродавал последние маски; глашатай, стоя у входа на табуретке, зазывал покупателей:
Если хотите повеселиться,
Купите себе запасные лица
На всякий вкус,
На всякий цвет,
Для тех, кто "да",
Для тех, кто "нет".
Вы спросите: "Где?",
Вы спросите: "Как?"
К вашим услугам
Наш "Кибермаг"!
На противоположной стороне площади прилепился к ножке дома-рояля черный брезентовый балаган; кибертонцы с любопытством и недоумением читали рекламную надпись:
"ТОЛЬКО У НАС!
ТОЛЬКО СЕГОДНЯ!
ТОЛЬКО ОДИН СЕАНС!
ВЫ ПОЛУЧИТЕ НЕЗАБЫВАЕМОЕ НЕРВНОЕ ПОТРЯСЕНИЕ В КОМНАТЕ УЖАСОВ ГРАУЭНА.
К ВАШИМ УСЛУГАМ:
ГОВОРЯЩИЙ ЧЕРЕП,
УЛЫБКА ДРАКОНА,
СОБАКА БАСКЕРВИЛЕЙ,
САМОВЫПАДАЮЩАЯ ЧЕЛЮСТЬ
И ПРОЧИЕ РОСКОШНЫЕ ЛЮКСУСЫ,
ДЫБ ВОЛОС ОБЕСПЕЧЕН!
ЖЕНЩИНАМ И ЛЫСЫМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН!"
Билеты продавал сам господин Грауэн, высокий человек с лицом мертвеца. Он растягивал тонкие белые губы в улыбке, но от этого людям становилось еще страшнее, и они переминались с ноги на ногу, не решаясь подойти к кассе. Наконец рискнул закованный в латы рыцарь; он отсалютовал толпе мечом и скрылся за черной дверью. Снаружи стало очень тихо, внутри тоже стояла могильная тишина. Вдруг из балагана донесся короткий вопль, и что-то упало, громыхая, как ведро. Зрители шарахнулись назад, двое здоровенных служителей выволокли сомлевшего рыцаря, прибежали санитары, вскрыли плоскогубцами панцирь и сделали укол.
– Больше никто не желает?
– осклабился Грауэн.
И в этот момент, разгоняя зевак Я лютым собачьим лаем, к балагану подъехал автомобиль. Человек без маски, одетый в траур, захлопнул за собой дверцу и купил билет. Кибертонцы протерли глаза. Не может быть!
Человек вошел в балаган" и оставался там несколько минут, а люди стояли, окаменев, пока он снова не появился на пороге. Сомнений больше не было: это Тракатан. Вытянутый вперед и книзу подбородок, запавший рот, близко поставленные глаза с недобрым блеском... Доктор тьма-тьматических наук подошел к владельцу балагана, пожал ему руку и что-то прошептал в большое вялое ухо; Грауэн кивнул головой и приказал помощникам запереть дверь. Все четверо уехали в машине Тракатана, оставляя после себя легкий запах бензина. Он быстро рассеялся, и кибертонцы заставили себя поверить, что все это привиделось, ведь никому не хочется в праздник думать о странных и неприятных вещах.
Ровно в двенадцать часов распахнулись двери Весеннего Дворца, и оттуда под звуки фанфар вышла процессия. Впереди выступали Дон Кибертон со шпагой и Синьорина Кибертина, голову которой украшала корона из радиоламп, за ними следовали члены жюри в масках древних мудрецов, а далее в простых черных домино шли кандидаты и кандидатки. Несмотря на маску, кибертонцы сразу узнали профессора Сурдинку. Его выдавал большой, толстощекий портфель, постоянно набитый бумагами и леденцами. Леденцами профессор охотно угощал детей, но все знали, что, когда никто не видит, он с наслаждением лакомится ими сам. Дон, Синьорина и мудрецы расселись за столом жюри, домино остались стоять у помоста. Профессор Сурдинка вынул из одного кармана бумажку с нотами, из другого губную гармошку и исполнил перед микрофоном краткое музыкальное приветствие. Площадь отвечала ударами в литавры.