Она оставалась неподвижной и не сводила взгляда с того места, где стоял Титус. В ушах все еще звучал его голос. Он ни разу не взглянул на нее, пока читал лекцию, а все время обращался к нижним рядам аудитории. Но сонет Шекспира был предназначен только для нее, Элис была в этом совершенно уверена. Каждое слово, каждое предложение разрывали ей сердце. Она сидела очень тихо, холодная, как камень, из которого был построен этот театр. Ее пальцы намертво вцепились в край сиденья. Так вот, значит, чего он ожидал от нее — любви, которая «не знает убыли и тлена», любви, длящейся вечно!

А она подвела его при первом же препятствии, возникшем на их пути. У Титуса тоже была мечта, и она, Элис, убила ее!

Сегодня он все объяснил ей, он продемонстрировал ей, как больно бывает, когда предают, как ее уход ожесточил его и лишил всех иллюзий. В его голосе звучала горечь, возможно, никто больше не заметил ее, но Элис легко уловила.

Ее сердце было полно горечи, она сожалела о своей глупости, раздражительности и самонадеянности, заставивших ее поспешно покинуть Титуса. Она решила, что может спокойно ждать, когда он придет, чтобы вернуть ее к себе в дом, а сама была слишком горда, чтобы сделать первый шаг! Ей нужно было больше доверять ему, верить в его любовь и преданность. Она должна была понять, что он обязан выполнить все, что требует от него долг чести, и помочь своему сыну.

Сердце Элис было заполнено таким отчаянием, что просто исходило кровью. У нее не было даже слез. Она спрашивала Титуса, почему он так ее ненавидит, и теперь получила от него ответ. Она окончательно потеряла его. Теперь он так глубоко похоронил свою любовь, что ему не оставалось ничего иного, как только презирать ее!

Итак, все было кончено. Для Титуса. Но для нее настоящие муки только начинались.

— Элис, Элис, твоя тетушка волнуется. Ты что, плохо себя чувствуешь?

Джек Рид слегка встряхнул ее за плечо, и только тогда Элис поняла, что он стоит рядом с ней.

— Что? — Она нахмурилась и потрясла головой, как бы приходя в себя. Нет-нет, со, мной все в порядке.

— Здесь солнце, Элис. Давай передвинемся в тень.

Она послушно поднялась на ноги, но внезапно все поплыло у нее перед глазами, и ей пришлось ухватиться за Джека, чтобы не упасть. Он обнял ее за талию. С минуту они постояли. Элис несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь прийти в себя.

— Ну как, все прошло?

Она кивнула головой. — Хорошо, тогда будем осторожно спускаться вниз. Становись на каждую ступеньку.

Она забралась очень высоко, и поэтому дорога вниз была ужасно долгой. Ноги у нее подкашивались, и бедному Джеку пришлось помогать ей так же, как она часто помогала тете Луизе. Когда они наконец спустились, Элис сказала:

— Мне очень стыдно. Должно быть, жара так на меня подействовала.

Он испытующе посмотрел на нее.

— Больше похоже на то, что ты перенесла шок. Но шляпу тебе действительно надо носить.

— У меня есть, наверное, я оставила ее в автобусе. Сейчас я чувствую себя хорошо, правда. Спасибо за помощь. — Но говорила она неуверенно, а лицо ее было бледным.

Руководитель круиза вернулся в театр.

— Наконец-то. Автобус ждет. — Его взгляд ясно выражал: «Опять вы!» однако, он вежливо спросил:

— Вы плохо себя чувствуете, мисс э-э-э…

— Приступ головокружения, — удачно вставил Джек. — Ей надо было помочь. Но сейчас она чувствует себя прекрасно, не правда ли, мисс Куртис? — Он специально отчетливо произнес ее имя, чтобы поставить руководителя на место.

Элис кивнула головой, и ей даже удалось улыбнуться.

— Да, все прекрасно. Мне жаль, что вам пришлось ждать.

Они вышли на улицу. Элис извинилась перед пассажирами и села рядом с Луизой.

Тетушка быстро взглянула на нее, стараясь понять, что произошло, взяла за руку и, желая утешить, не отпускала все время, пока автобус шел в порт. Тетушка Лу тактично молчала, но ей не надо было спрашивать, что произошло, так как она уже догадалась. Только они с Элис знали точно, почему Титус прочитал именно этот сонет и кому он предназначался.

На корабль они вернулись спустя час с лишним. За это время Элис пришла в себя настолько, что смогла пойти вместе с тетей пообедать в небольшой ресторанчик, расположенный на прогулочной палубе. Но аппетита у нее не было, и она почти не дотронулась до еды, напряженно о чем-то думая.

Когда обед закончился, Луиза встала и энергично произнесла:

— Нам надо собираться. У нас сегодня еще экскурсия в музей.

— Наверное, мне лучше остаться здесь, если ты не возражаешь.

— Я возражаю. Не собираюсь оставлять тебя одну, Элис. Ты хотела выяснить, какие чувства к тебе питает Титус, и теперь ты знаешь. Ты должна привыкнуть к этому. В конце концов ничего не изменилось.