Шрифт:
— Так какая разница? — он пожал плечами.
Коша попробовала возразить:
— Ну типа… Это же еще не скоро! Жить-то интереснее же!
Чижик улыбнулся:
— Жить — да… Вот я и живу!
Коша поразилась беспечной простотой Чижиковой философии и снова замолкла.
— Смерти нет, хотя она всегда рядом… — задумчиво добавил он. — Бояться ее глупо. Она может случиться прямо сейчас, и ты ничего не сможешь изменить. Нужно быть просто уверенным в том, что ты сделал все, для того чтобы позаботиться о себе. Когда сделаешь все, что можешь — становится спокойно. Это единственное, что можно сделать. И вообще. Смерть есть для тех, кто рядом. Для тебя ее не будет. Ты просто перестанешь быть. Это не больно и не страшно. Не грусти! — Чижик усмехнулся. — Я понял, что мне в тебе понравилось.
— Что? — насторожилась девушка.
Чижик рассмеялся и ничего не ответил.
— Ну! — Коша дернула его за рукав.
— Знаешь, мне кажется — у нас будет время поговорить. Я обязательно тебе все расскажу. А сейчас мне нужно немного подумать. Хорошо? Хочешь — включи музыку.
Коша вздохнула и задумалась. Повернула голову и внимательно посмотрела на спутника, пытаясь найти в его лице отталкивающие черты порока. Бесполезно — у Чижика было безмятежное лицо Будды.
В Питере он остановился у какой-то первой попавшейся станции метро и, глядя Коше в глаза, огорошил ее:
— Извини… Я не могу с тобой ехать дальше. Я позвоню. Может быть, вечером. Не бойся ничего. И не думай обо мне плохо…
Он легонько притронулся пальцами к ее руке.
— Пока?
— Пока… — открыв дверцу, Коша на минуту замерла.
В теле ее все еще оставалась огромная золотистая радость.
— Спасибо тебе! — добавила она на прощанье. — Мне было нужно, чтобы кто-то сказал мне, что так бывает.
Чижик улыбнулся:
— Ты и сама это всегда знала. Просто не доверяла себе.
— А как ты думаешь, там на самом деле есть лиловые флоксы?
— Думаю да. Но мы проверим на днях. Не грусти!
Коша вздохнула и послушно вышла. В метро она как-то по-новому смотрела на людей, понимая, что все совершенно не так, как она себе представляла. Рядом сотни миров, которые могут никогда не коснуться друг друга. Эскалатор неторопливо повез вниз.
Она ехала и просматривала воспоминания, как фильм. Теплые волны прокатывались по ее телу, когда она вспоминала, как они валялись на Нарвском пляже, обнятые ветром и светом, запахом сосен и шелестом осоки.
ЛЕТНИЕ СНЫ
(Коша)
Коша проснулась утром и поняла, что ждет звонка мобилы. Может быть, и Чижик — обман. Но этот обман радовал ее больше всего. Если уже она совсем «никчемная», то пусть хотя бы ее пропадание будет красивым и волнующим. Как поездка в Нарву.
Эти мысли не давали ей работать. И Коша ушла бродить по улицам, чтобы слушать шелестящий осокой нарвский ветер, который теперь не переставая пел внутри нее. Так получилось, что в конце Кошиного пути оказалась общага на Опочинина.
Роня что-то сосредоточенно писал, сидя на подоконнике. Работал никому не нужный телевизор.
— Я познакомилась со странным человеком, — начала она без перехода. — Мы уехали в Нарву. Мы без малейших проблем пересекли границу. Он научил меня стрелять из пистолета. Из настоящего. И еще он мне показывал такие фишки, что наши с тобой занятия с флейтой — просто детский сад.
Коша перещелкнула канал.
Загорелый Сенкевич стоял посреди песка. За его спиной возвышалась гигантскя фигура Колосса.
— Когда-то, по преданиям греков, — говорил Сенкевич. — Одна из этих фигур издавала последовательно семь нот известной нам гаммы. Но на Земле нет ничего вечного. В эпоху римской империи можно было услышать только одну ноту, соответствующую ноте «фа» в современном звукоряде. Потом Колосс подвергли реставрации, и он замолчал…
Коша сомнамбулически опустилась перед экраном и досмотрела передачу до конца.
— Ты знал? — спросила она Роню, когда Сенкевич попрощался.
Роня отвлекся от писанины и повернулся к Коше лицом.
— Знал, — спокойно ответил он.
— Когда я думала, что мы просто играем на флейте, на самом деле ты просто проверял?
— Нет. — Роня улыбнулся. — Просто у меня никогда не получалось. А у тебя — запросто. Вот я и прикалывался. Я пытался понять, как ты это делаешь.
— Ну и что? Понял?
— Понял. Флейта для тебя просто посредник. Ты делаешь это не звуком. Наверно, эта нота нужна тебе, чтобы просто настроиться.
Коша задумалась. Она запрыгнула на стол напротив Рони и продолжила: