Шрифт:
— Типа… — умудренно сказал Роня, подняв глаза. — Так становятся «широ». Кстати, не обязательно стаканы… Но идея правильная!
— Но… — остановила его Коша. — Я не хочу быть предателем. Я не хочу предать Чижика… Даже если он меня обманул, он меня не подставил. Я вдруг поняла, что мне… Это важно! Мне — все равно, что было. Но я не хочу отказываться от того, чем я так дорожила… Я не могу отказаться от себя! Тогда это будет не моя жизнь, а чья-то другая. Но ведь у меня не будет второй!
Коша растерянно посмотрела на Роню. Почему-то сама собой всплыла фраза из далекого лета. Верить порою непросто…*
Рита спокойно отложила пульт и взяла калейдоскоп.
— На посмотри!
— Конечно! Вам это не интересно! — усмехнулась Коша. — У вас таких проблем нет… Роня просто говорит, что я сама все придумала. А ты сочинила версию про какой-то дурацкий гипноз.
Рита улыбнулась и уже мягче попросила еще раз:
— Посмотри! Пожалуйста! Иначе я не смогу показать.
Коша уступила просьбе с ленивым недоумением.
— Ну? Я уже смотрела сегодня… И что? — спросила она, когда разноцветные стеклышки сложились в поле светящихся цветов.
— А теперь смотри, что на самом деле… — Рита резко стащила с трубки кольцо со стеклом и высыпала на стол стеклышки.
Жалкое зрелище. Оказалось — всего несколько неровных осколков. Просто разбитые стекла.
— Но кто превращает эти осколки в чудо? — спросила Коша.
Вопрос повис в воздухе.
ПОСЛЕДНЯЯ ПРОГУЛКА
Когда стемнело, вышли к заливу, чтобы сжечь дневник. В тусклых сумерках три темных силуэта. В снегу огонь выгрыз гнездо и прыгая перед ними, как котенок, выпрашивающий кусочки пищи, жадно хватал оранжевыми лапками листы дневника. Буквы, которые хранили жуткую тайну, сначала пропадали на почерневших страницах, потом снова проявлялись, зеленели, желтели, и наконец ветер отрывал белые, до тла сгоревшие, хлопья и уносил их в сторону моря.
Роня прутиком шевелил листы, чтобы они быстрее сгорели.
ПРОЩАЙ!
Роня с Ритой стояли на посадке. Роня что-то бубнил под нос. Рита нервно постукивала ботинком.
— Ты что там, молишься, что ли? Твою мать!
— Нет… так. Я говорю, что будет все хорошо. — Роня сложил руки на животе. — Я знаю, все будет хорошо.
Рита толкнула его:
— Дай сигарету.
— У меня нет.
— Ну так возьми у кого-то. Купи!
Она снова толкнула его, но Роня даже не шелохнулся.
Тихо сказал:
— Любовь — это когда тебе хорошо от того, что хорошо тому, кого ты любишь… Даже если он не с тобой.
— Подожди! Еще не все! — усмехнулась девушка. — Сглазишь!
Теперь паспортный контроль. Коша стояла перед ментом, с таким лицом, будто у нее в кишках было килограмм пять героина.
Прощай, Рита! Прощай, Роня! Она искала их взглядом — это были последние люди, которым она была не по фигу. Последние люди, которые знали, что было и как все закончилось.
Все.
Рита подхватила Роню под локоть.
— Пойдем! Ты больше никогда ее не увидишь. Выкинь все из головы. Мне нужно выпить. Срочно! Не надо отрезать кошке хвост по кусочкам. Рви сразу с корнем! Все равно, теперь… Идем!
Она тащила его за собой и чувствовала, что тот все равно, свернув голову, смотрит назад. Они вышли из здания аэропорта. На пандусе толклись в медленной очереди машины.
— На тачке? — спросила бывшая Рита.
— Да… Все равно, — Роня пожал плечами.
Из такси прямо перед ними на пандус вышел крупный человек неопределенного возраста в черном пальто. На его высоком выпуклом лбу отчетливо просматривался совсем свежий звездообразный шрам. Бывшая Рита вдруг поняла, что она уже видела этого человека. Точно видела! И когда он, почти коснувшись рукавом, прошел мимо, она почувствовала, как внутри ее тела жарко вскипела волна ужаса смешанная с восторгом.
— Ты видел?
— Что? — Роня поднял голову и встал с корточек.
— Это он! — Бывшая Рита жестко сжала губы. — Он — живой!
Роня истерически расхохотался:
— Еще одна! Ничего я не видел! Я завязывал шнурок! У меня развязался шнурок! Понимаешь?
Бывшая Рита оглянулась — человек уже скрылся за стеклянными дверями.
— Черт! Все не так просто… — пробормотала она в задумчивости и подтолкнула Роню. — Пойдем!
Роня мрачно двинулся к экспрессам. Пространство между ними треснуло и стало холоднее.