– Ничуть. Ты - великий артист. Ты добился того, чего еще никому не удавалось, - сделал собственную жизнь жутким поучительным зрелищем. Публика - в восхищении. Она знает теперь, что ей надо ценить, а что - проклинать! Ты - великий артист, говорю я... Вот только драматург - прескверный... Сценарий оказался тебе не по зубам. В конце концов, он тебя - вынесет за скобки... Уж я-то знаю.

– Как ты меня! Мстишь?! Понимаю... Я бывал жесток. Правда. Но это - от любви. Я никого, кроме тебя, не любил. Я даже хотел жениться, помнишь?

– На ком ты только не женился! Любовь Нерона!.. Смешно...

– Ты ведь способна чувствовать разницу между игрой и настоящим. Ты знаешь, где - настоящее?

– Потому и люблю, что знаю.

– Что ты знаешь? Ну скажи, что ты знаешь обо мне такого, что - любишь?!

– Спи лучше, цезарь. Я убаюкаю тебя... вот так... вот так...

– Обними меня... целуй меня, моя добрая Актея...

– Ты меня не хочешь.

– Неправда!

– Тогда - я тебя не хочу...

– Тоже - неправда! Не сдерживай себя... Мы - одни. Я весь - с тобой, не император, а бедное обманутое дитя...

– Тогда Бог этого не хочет... Закрой глазки. Положи голову мне на колени. И - усни.

– Если твой Бог имеет к тебе какое-то отношение - то пусть именно Он приберет меня, когда понадобится...

– Это я тебе обещаю... я не оставлю тебя и в аду.

– Тебя не может быть, Актея.

– И тебя не может быть, Клавдий Друз Германик.

– Похоже, мы приснились друг другу...

– Тогда давай проснемся.

Но он уже не в состоянии проснуться... Император дремлет, растрепанная голова его покоится на коленях рабыни... Актея тихонько гладит эти спутанные рыжеватые кудри, и что-то шепотом бормочет, не отирая мокрых щек...