– Выходите!

В этом "выходите" чувствовалось: "Отстаньте, не видите, люди важным делом заняты. До отбросов ли нам сейчас?"

В шахте люка показалось сначала ведро с неопределенной жидкостью, а затем добродушная, улыбающаяся физиономия рабочего по камбузу. Наверное, ему впервые за поход удалось вдохнуть чистый морской воздух и увидеть дневной свет. Продолжая довольно щуриться, он поставил ведро на настил и быстро поднялся на мостик. Привычка не задерживаться в люке взяла верх над желанием полюбоваться небом. Наклонившись, чтобы взять ведро, он вдруг на поверхности жидкости увидел отраженный в ведре небосвод и два "Ю-88". Самолеты круто пикировали на лодку из-за облаков. Взглянув вверх, матрос убедился, что "зеркало" его не обмануло.

– Товарищ вахтенный офицер, над нами пикировщики!

Чтобы убедиться в справедливости доклада, много времени не потребовалось.

– Все вниз! Срочное погружение!

Едва захлопнулась за спустившимися людьми крышка люка, как по мостику забарабанили пули. К счастью, все обошлось благополучно. Утопили только ведро, из которого не успели вылить соляр и помои. Но виновнику этой потери рабочему по камбузу - Шуйский объявил благодарность.

Давая разрешение заступить на вахту новому офицеру, командир сказал:

– Выставьте добавочного наблюдателя на мостике, следить в зените за всеми тучками!

Разговорился и обычно молчаливый командир подводной лодки Василий Тураев. Он рассказал об одной своей совершенно исключительной атаке.

– Дело происходило в полярную ночь,- начал он.
– Занимались мы ночным поиском у побережья противника. Что это за удовольствие, каждому из нас известно. Но в эти сутки все шло спокойно. Северное сияние нас не беспокоило, корабли противолодочной обороны не встречались. Я находился внизу, когда с мостика поступил доклад:

– Конвой противника в видимости. Командиру - просьба наверх!

Вскоре в ночной темноте начинаю различать караван немецких судов. Состоял он из кораблей охранения и трех транспортов. Разворачиваюсь на носовые аппараты, избирая целью средний по расположению в конвое пароход. Расчет у меня был самый элементарный: если скорость цели окажется меньше принятой мною, торпеда попадет в головной транспорт, больше принятой-в концевой, а если совпадает - в средний.

Дистанция до цели небольшая. Охранение прорвал удачно. Лодка циркулирует, а ночной прицел, как нарочно, "заело". Торпедные аппараты давно приготовлены к выстрелу, и уже дана команда "Товсь".

Прицел удалось исправить и правильно установить только к концу циркуляции. Стрелять окончательно решаю по среднему.

Подаю команду торпедистам: "Аппараты!". А сам приник к прицелу, жду прихода цели на нить визира. Как и каждый из нас в такие минуты, волнуюсь. Мне даже показалось, что толчки от выхода торпед почувствовал. "Нет, - думаю, так не пойдет. Нужно взять себя в руки". Продолжаю следить за прицелом. Давно прошел головной транспорт, вот-вот на подходе средний. Набираю в легкие воздуха, готовлюсь крикнуть:

"Пли!". Вдруг вспыхивает пламя первого, затем второго взрыва. Головной транспорт разламывается и начинает быстро тонуть. Что такое? В чем дело? Недоумеваю. Может, конвой сошел с фарватера и наскочил на мину? Доклад из центрального поста разрешил все мои сомнения:

– На мостике! Из первого доложили - торпеды вышли!

Видимо, у торпедистов нервы были напряжены больше, чем у меня. Команду "Аппараты!" они приняли за "Пли!".

Атака была обречена на провал, и все-таки торпеды нашли свою цель. Вот когда я порадовался, что избрал мишенью средний транспорт. При другом варианте, вероятно, не потопить бы нам в этом походе фашистский пароход. Вот и утверждай сейчас, что случайностей не бывает...

– Почему же не бывает? Говорят, при бомбежке [208 Ленинграда в зоосаде прямое попадание авиабомбой в слона было. Вероятность этого события математически гораздо меньшая, чем вероятность попадания в соседний транспорт конвоя во время ночной торпедной атаки.

– Для меня лично наибольшая вероятность была получить за эту атаку взыскание. Но я его не получил. А вот минеру пришлось сделать серьезное внушение, несмотря на поговорку "Победителей не судят".

Должен сказать к его чести, что больше подобных казусов с ним за войну не было. Хорошим офицером оказался. Думаю попросить командование послать его на учебу. Отличным командиром лодки со временем станет.

– Отличным?
– переспросил кто-то.

– Отличным!

– Почему вы так уверены в этом?

– Есть у него для этого все данные.

– А какие данные должен иметь офицер, чтобы стать хорошим командиром? Или давайте так поставим вопрос: какими качествами должен обладать командир подводной лодки?

С этого начался длинный разговор в салоне комбрига. У каждого нашлось, что сказать на эту тему.

В самом деле, почему иногда "отстающая" подводная лодка после смены командира начинала чаще встречать конвои противника и возвращаться из каждого похода с победой? Почему после нескольких неудачных, "пустых" походов команда одной лодки старается под всякими предлогами списаться на более "удачливый" корабль, а с другой после таких же неудач не просятся? Почему офицеры считают для себя за особую честь попасть под командование к одному командиру и не испытывают радости при назначении к другому?