– Эй ты, волшебник!
– заорал сверху монсеньер.
– Признавайся, ты можешь делать золото и ...

Что еще интересовало монсеньера, осталось неизвестным. Олег только успел зевнуть и собраться ответить, как увидел такое, что заставило его вскочить на ноги и броситься к центру камеру. Монсеньер, словно решив, что голова тяжелее ног, перевалился через край дыры и полетел прямо в пламя.

Олег подхватил его и заботливо усадил у свободной стены.

– Конечно, монсеньер, - с почтением сказал он вслед за этим, - не волнуйтесь вы так!

И подозрительно посмотрел вокруг. Кто-то провел направленное внушение, Олег почувствовал еле заметный всплеск энергии, но кто? Хамп дель Райг смотрел на Олега с веселым восхищением; Эдор - с ужасом. Четвертый же узник по-прежнему лежал без движения.

Монсеньер излучал бессильную злобу и страх.

Герт заглянул сверху; на лицо он был озабочен, но внутренне улыбался. Олег повел головой - что же теперь делать?

– Олег, - раздался очень знакомый голос, - вот мы и встретились.

Голос исходил от человека в лохмотьях; теперь он повернулся к свету лицом, и Олег узнал Багена.

– И ты здесь?
– недовольно буркнул Олег.

– Я!

– Какая удача, монсеньер!
– сказал Хамп дель Райг, потирая руки. Тут есть даже огонь!

– Огонь?
– недоуменно переспросил Олег.

И испугался: что со мной? Так отупеть в считанные секунды... да еще в такой момент!

– Я собрал вас всех здесь...
– низким голосом провозгласил Баген.

– Герт! Лестницу!
– скомандовал монсеньер.

– Я мигом, - отозвался Герт, исчезая, и до Олега донесся лишь слабый его смешок.
– Да вот только кто по ней поднимется?

Эдор, наконец, привык к свету и, уставившись на монсеньера, затрясся от удивления:

– Монсеньер?? И вы здесь? Ваш замок пал?..

– Редкостное сборище идиотов, - констатировал дель Райг.

– Во главе с нами, - буркнул Олег. Он успешно преодолел страх совсем поглупеть, ему понравилось сидеть у стены, ничего не делать и смотреть на это бедлам.

– Я собрал вас всех здесь, - снова проговорил Баген, - силой своего духа я собрал вас, чтобы вы держали ответ перед Вечностью.

– И меня тоже, брат?
– воскликнул Эдор, прослезившись.

Герт бросил сверху веревочную лестницу; она угодила прямо в пламя и мигом вспыхнула.

– Идиот!
– в один голос закричали Хамп и монсеньер; монсеньер отчаянно, Хамп - весело.

– Извиняюсь, - сказал Герт.
– Костерок-то погасить нужно...

И плеснул сверху воды.

Каменный мешок наполнился паром. Пламя не пострадало, но лестница погасла.

Монсеньер тут же вскочил и, выставив свой меч в сторону Олега, стал пятиться к лестнице.

Олег и не пошевелился. А Хамп дель Райг быстро выставил вперед левую ногу.

Монсеньер споткнулся, зашатался и, хватаясь за воздух, упал прямо в огонь. Одежда его вспыхнула; раздался рев боли.

Олег поднялся и вяло оказал монсеньеру первую помощь.

Хамп дель Райг хохотал во все горло. Герт вторил ему мысленно, лицом оставаясь серьезен.

– Довольно!
– сказал Баген строго.

И Хамп дель Райг впервые в жизни перестал смеяться не по своей воле.

– Ты!
– сказал "видящий насквозь". В наступившем полумраке Олег увидел, как его костлявый палец вытянулся в направлении монсеньера.

Тот упал на колени, отбросив меч. Олег понял, что он действительно собирается каяться.

Какая чушь, да что же это такое?

Немного погодя Олег сообразил, в чем дело. Баген владел бессловесным гипнозом, и владел неплохо. Вспомнилась рукопись из лаборатории - там упоминалось подобное.

– Говори!
– воскликнул Баген, как ударил.

– Я, Ганс Фиржих орт Трит, - глухо заговорил монсеньер, - вот уже сорок весен живу смертью других...

Олег слушал эту пепельную исповедь, бесконечное марево смертей, насилия, огня, и медленно проникался жалостью. Такой убогой, однообразной, плоской жизнью жил казавшийся грозным и великим монсеньер, ничего не добившийся и ничего не желающий...

– Я сжег за последний месяц сорок фанатиков, я разрушил семь деревень, я поджег Могучий лес...
– словно хвастался монсеньер, ибо больше нечего ему было сказать, и голос его звучал как из-под земли.
– Я не заслуживаю даже смерти.