Впереди слева показалась станция водоочистки округа Санта-Тереза, построенная в шестидесятых годах: красная черепичная крыша, три белых оштукатуренных арки и несколько маленьких деревьев. Позади здания я заметила сетку забора, окружавшего бетонные отстойники. Справа от меня стоял щит с указателем водохранилища, но самой воды с дорога видно не было.

Я остановила машину у подъезда, поднялась по бетонным ступенькам и прошла через двойные стеклянные двери. Стол секретарши стоял справа от входа, ведущего в большую комнату, которая по размерам была явно в два раза больше классной комнаты. Вместо Лорны здесь уже работала новая девушка. Выглядела она молодо, но в ее внешности не было и намека на красоту Лорны. Судя по бронзовой табличке на столе, ее звали Мелинда Ортис.

Не представляясь, я протянула ей визитную карточку.

– Могу я несколько минут поговорить с вашим начальником?

– А вон его машина. Он только что приехал.

Я повернулась и увидела "джип", сворачивавший на подъездную дорожку. Из машины вылез Роджер Бонни и направился в нашу сторону. У него был такой вид, будто он заранее знал, что его ожидает посетитель, и поэтому уже на ходу готовился к встрече.

– Могу я сообщить шефу, о чем вы хотите поговорить с ним?

Я повернулась к секретарше.

– О Лорне Кеплер.

– Ай, о ней. Это так ужасно.

– А вы знали ее?

Мелинда покачала головой.

– Слышала от других, но сама с ней никогда не встречалась. Я ведь здесь всего два месяца, сменила девушку, которая работала после Лорны. А может быть, был еще кто-то. После Лорны мистер Бонни сменил несколько секретарш.

– Вы работаете неполный рабочий день?

– После обеда. У меня дома маленькие дети, поэтому такой режим меня очень устраивает. А у мужа ночная работа, поэтому он может присматривать за малышами, пока меня нет.

Бонни вошел в приемную, держа в руке конверт. У него было широкое, очень загорелое лицо, взъерошенные курчавые волосы, которые поседели, когда ему было, наверное, лет двадцать пять. Складки и морщины на лице не портили его. Должно быть, в молодости он был очень симпатичным, этаким свойским обаяшкой. От взглядов таких мужчин я становлюсь мрачной и замкнутой. Мой второй муж был красив, и это оказало деморализующее влияние... во всяком случае, на меня. И теперь я сторонюсь определенного типа мужчин. Мне нравятся лица, отмеченные мягкой печатью зрелости, а несколько морщин и мешки под глазами, на мой взгляд, придают им какую-то уверенность. Поймав на себе мой взгляд, Бонни вежливо остановился у стола Мелинды, чтобы не прерывать наш разговор.

Она тут же протянула ему мою визитную карточку.

– Детектив хочет поговорить с вами. О Лорне Кеплер.

Взгляд Бонни переместился на меня. Совершенно неожиданно оказалось, что у него карие глаза. А, судя по серебристо-серым волосам и светлой коже, я представила себе, что глаза у него голубые.

– Я бы могла договориться с вами о встрече позже, если вам сейчас неудобно, – предложила я.

Он посмотрел на часы.

– Через пятнадцать минут начнется ежегодная инспекция службы здравоохранения штата, но вы можете сопровождать меня, пока я буду обходить станцию. Это не займет много времени. Перед приходом комиссии я лично хочу убедиться, что все в порядке.

– С удовольствием.

Я последовала за ним по небольшому коридору налево, подождала, пока он зашел к себе в кабинет и положил конверт на стол. Одет он был в светло-голубую рубашку, воротник которой был расстегнут, а узел галстука приспущен, выцветшие голубые джинсы и тяжелые рабочие ботинки. Ему бы еще каску и планшет, и он запросто сошел бы за инженера на строительной площадке. Ростом чуть меньше шести футов, на вид лет пятьдесят пять, широкие плечи и массивная грудная клетка. Я сделала вывод, что он следил за своим весом, занимаясь спортом, возможно, теннисом и гольфом.

Мы двинулись дальше, я следовала за ним по пятам.

– Спасибо, что нашли для меня время в такой ситуации, – начала я.

– Не за что. Вы бывали на экскурсии на станции водоочистки?

– Я даже не знала, где она находится.

– Нам нравится просвещать публику.

– Особенно, когда в очередной раз повышаются коммунальные налоги.

Он добродушно улыбнулся.

– Так хотите послушать про станцию или нет?

– Хочу.

– Я был уверен, что вас это заинтересует. Вода из водохранилища, расположенного за дорогой, поступает в водозаборник, проходя под полом приемной. Вы наверняка бы услышали шум, если бы специально прислушались. Рыбозаградительные и сороудерживающие решетки сокращают до минимума поступление инородных предметов. Вода проходит здесь, внизу. Под этой частью здания имеется большой канал. Но через несколько дней мы закроемся для профилактического осмотра.

В зоне, по которой мы проходили, было установлено множество приборов, следивших за движением воды, которая текла с тихим шумом. Бетонные полы и трубы вдоль стены, забранные сеткой и покрашенные в розовый, темно-зеленый, коричневый и синий цвета. Люк в полу был открыт, и Бонни молча указал мне на него. Заглянув в дыру, глубиной примерно четыре фута, я увидела черную воду, которая вслепую пробиралась по каналу, словно крот. От этой картины у меня по рукам поползли мурашки. Невозможно было определить, какая там глубина, или что могло скрываться в этой бездне. Я отступала от люка, с содроганием представив, как длинное щупальце с присосками вдруг хватает меня за ногу и тащит в воду. У меня вообще богатое воображение. Вдруг позади нас с глухим лязгом захлопнулась дверь, и я едва удержалась, чтобы не закричать. Бонни, похоже, ничего не заметил.