Потом я принялась копаться во внутреннем отделении, закрытом на "молнию": старые списки продуктов, которые необходимо купить, аптечные рецепты, бланки взноса депозитов. Еще я нашла там две сберегательные книжки, открытые на различные срочные счета. Первый счет был открыт на сумму девять тысяч долларов, примерно через месяц после смерти Лорны. Потом с этого счета несколько раз снимали по две с половиной тысячи долларов, и сейчас на нем осталось полторы тысячи. Второй счет был открыт на сумму шесть тысяч долларов. Наверное, где-то имелся и третий счет. Копии приходных и расходных квитанций Берлин спрятала между страницами одной из сберегательных книжек, а это свидетельствовало о том, что она боялась хранить их дома. Если бы Дженис обнаружила тайник, то непременно возникли бы неприятные для Берлин вопросы. Я взяла по одной квитанции из каждой сберегательной книжки.

Кто-то постучал в дверь кабинки.

– Вы что там, заснули?

– Минутку, – откликнулась я.

Спустила воду и под ее шум уложила все назад в сумочку. Потом вышла из кабины, неся ее на плече. В освободившуюся кабинку юркнула темнокожая девушка с прической из семидесяти косичек. Подойдя к раковине, я тщательно вымыла руки, ощущая в этом настоятельную потребность. К столику я вернулась в тот момент, когда музыка взорвалась заключительными аккордами. Танцующие разразились бурными аплодисментами, сопровождающимися, свистом, криками и топаньем ног. Я уселась на свое место и поменяла сумочки. Стул опасно накренился, я попыталась схватить его, но не успела, и сумочка с кожаной курткой свалились на пол.

К столику приближалась Берлин, а за ней тащился ее бугай.

Краем глаза я уловила, как раскрылся рот у Берлин, когда она увидела упавший стул. Она выглядела вспотевшей и рассерженной, я вдруг подумала, что это ее обычное состояние. Мгновенно повернувшись к ним спиной, а лицом к бару, я застыла, потягивая пиво и ощущая биение сердца в висках. Я услышала, как Берлин удивленно воскликнула:

– Ты посмотри! Че-е-рт...

Ругательство она растянула на три ноты, собирая свои шмотки и, очевидно, заглядывая внутрь сумочки.

– Кто-то тут рылся.

– В твоей сумочке? – промычал ее дружок.

– Да, Гарри, в моей сумочке, – ответила Берлин с явным сарказмом.

– Что-нибудь пропало? – В голосе парня прозвучала озабоченность, но не тревога. Возможно, он привык к выходкам и интонациям Берлин.

– Эй! – воскликнула Берлин.

Я поняла, что она обращается ко мне.

Она тронула меня за плечо.

– Я к вам обращаюсь.

Повернувшись, я изобразила на лице невинность.

– Простите?

– Ох, Боже мой! Какого черта вы тут делаете?

– Привет, Берлин. Я так и подумала, что это вы. Минуту назад говорила с Тринни, и она сказала, что вы где-то здесь. А в чем дело?

Она потрясла сумку, словно это был непослушный щенок.

– Только не надо мне пудрить мозги. Это вы рылись в моей сумочке?

Я прижала руку к груди, удивленно оглянулась по сторонам.

– Я была в туалете. Только села за столик.

– Ха-ха. Как смешно.

Я подняла взгляд на ее приятеля.

– Она что, обкурилась?

У парня глаза округлились от удивления.

– Ладно, успокойся, Берл, хорошо? Она тебе не мешает, отстань от нее.

– Заткнись. – В свете сияющих под потолком ламп ее волосы казались почти белыми. Глаза сильно подведены, накрашенные тушью и расчесанные ресницы торчат, словно тоненькие пики. Берлин смотрела на меня с каким-то необычайным напряжением, как кошка, почуявшая опасность.

Я скользнула взглядом по ее лицу, задержавшись на бриллиантовых серьгах, сверкавших в ушах. Затем ласково улыбнулась.

– А разве вам есть что скрывать?

Берлин с агрессивным видом наклонилась вперед, мне на секунду показалось, что она собирается схватить меня за водолазку. Ее лицо было так близко от моего, что я ощутила запах пива, исходивший у нее изо рта, что, в общем-то, не представляло большой угрозы.

– Что вы сказали?

Я медленно и четко произнесла:

– Я сказала, что у вас очень красивые серьги. Мне интересно, где вы их взяли.

На лице у нее появилось безучастное выражение.

– Я не обязана отвечать вам.

Я посмотрела на приятеля Берлин, просто чтобы увидеть его реакцию на происходящее. Похоже, ему было на все наплевать. Я неожиданно поймала себя на мысли, что мне он нравится больше, чем она.

– А как насчет другого? Не хотите рассказать мне откуда у вас появилось так много денег на срочных счетах?

Дружок Берлин перевел взгляд с меня на нее, потом снова на меня. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Вы спрашиваете меня или ее? – уточнил он.

– Конечно же ее. Я частный детектив, и здесь я на работе. Не думаю, что вам хочется влезать во все это, Гарри. Пока мы говорим спокойно, но кто знает, что может случиться через минуту.

Гарри вскинул руки вверх.