— Еще бы!..

Сэм Гордон развел руками.

— Хочешь — смейся, хочешь — нет, но все деньги я потратил на строительство этого дома. И знаешь, с какой целью я его строил? С самой что ни на есть идиотской. Я собирался еще разок вкусить донорского хлебушка и строил его для себя.

— Убежище?

— Точно! Этот дом — подобие крепости и отстоит от города на добрый десяток миль. Одумался я уже после, когда здание было готово. И уж, конечно, не мог предположить, что все-таки использую его по назначению.

— Ты привез меня сюда, чтобы позволить отсидеться?

— Все правильно, приятель! Такова основная твоя задача — выжить. Думаю, ты и сам это уже уяснил. Без посторонней помощи доноры живут недолго. Сутки, от силы — двое. Помощь же стоит дорого. Куда проще и дешевле скармливать событийности человечка за человечком. Что, собственно, они и делают. Иногда в качестве жертв подбирают людей вроде тебя. Это не самый худший вариант, и вас по крайней мере хоть чем-то снабжают. Но чаще всего продолжают облучать людей случайных — таких, о которых некому будет вспомнить. Это совсем дешево. Не нужно ни кевлара, ни датчиков. Думаю, что подобным жертвам впрыскивают в кровь нечто бодрящее, ставят под колпак и пинком выбрасывают за ворота.

— Но это же форменное убийство!

— А ты как думал! — Сэм кивнул. — Иные из них погибают уже через считанные минуты. Некоторые, впрочем, бегают дольше. Полиция давно подозревает неладное — оттого и скалит на ОПП зубы.

— Но почему бы им не прикрыть лавочку Рупперта!

— Да потому, голова садовая, что программа одобрена правительством. По крайней мере на те самые полтора года. Это во-первых, а во-вторых, Рупперт однажды уже показал им, что к чему, прекратив выпускать доноров. Урок длился всего пару дней, и полицейские взвыли. Ты себе не представляешь, что творилось на улицах. Такого количества травм, огнестрельных и ножевых ранений они никогда не видывали. Когда Рупперт, смилостивившись, вновь приступил к деятельности, полицейские заткнулись. Понимаешь, он здорово напугал их! Теперь они знают, что с ОПП лучше не связываться, хотя и любви к агентам отдела профилактики, понятно, не испытывают.

Сэм Гордон приблизился к бару и разлил по стаканам розовую пузырящуюся жидкость.

— Вино?

— Ни в коем случае! — Гордон отрицательно качнул головой. — Пока мы здесь и пока срок контракта не истек, спиртное нам категорически воспрещается. — Он протянул стакан Виктору. — Пей и ни о чем не волнуйся. Старина Горди не собирается подводить тебя.

— Кисло, — Виктор поморщился.

— Зато полезно! Пару глотков, и ты почувствуешь себя значительно лучше. Пока мы в относительной безопасности, и все же, чем раньше ты начнешь перемещаться на своих двоих, тем лучше.

— Сэм! — Виктор с трудом отхлебнул. — Все-таки я не очень понимаю… Какого дьявола тебе понадобилось влезать в это дело?

— По-моему, я уже объяснил, — Гордон улыбнулся. — Человек с датчиком разгуливает по городу, а ты здесь — в целости и сохранности. Еще немного и ты получишь кругленькую сумму. Разве это плохо? В кои веки Рупперт сядет в лужу, доставив тем самым огромное удовольствие мне и тому парню в клинике. Уж я не поленюсь к нему съездить и рассказать. Кроме того… — Сэм помешкал. — Не забывай, я ведь тоже был донором. Я еще помню, что это такое, — он шумно вздохнул. — Слишком хорошо помню…

С короткоствольным «ремингтоном» в руках Сэм двигался чуть впереди. Они обходили здание по периметру, засаженному колючей живой изгородью. Чуть дальше тянулась металлическая ограда, подключенная, как объяснил Сэм, к высоковольтному источнику напряжения.

— Если, конечно, польет дождь, тогда скверно, — Гордон сплюнул себе под ноги. — Все эти электрические ловушки не очень-то надежны, надо признать. Даже в обычный туман они норовят выйти из строя, — он оглянулся на Виктора. — Остается лишь надеяться, что стихийные бедствия не по плечу даже донорам. Иначе наш городок давно бы уже превратился в огнедышащий вулкан.

— А болезни?

— По счастью, с болезнями мы тоже не связаны. Уж не знаю, почему, но факт остается фактом. Должно быть, есть черта, пролегающая между несчастным случаем и вирусным заболеванием. То есть, мы-то, понятное дело, все заносим в единый список, но у природы свои мерки, своя демаркационная система. Люди многое упрощают. Вон и лошади нам кажутся все на одну морду, но что с того? Различие-то ведь есть! И, может быть, даже более разительное, чем у людей. — Гордон осторожно опустился на одно колено, вглядевшись в зыбкую цепочку следов, оставленных на песке. — Ящерица. Пока только ящерица…

— А похоже на змеиный след.

— Вот именно, только похоже, — Гордон огляделся. — Змей нам тут еще не хватало. Если увидишь что-то похожее на них, без раздумий стреляй. Можно не сомневаться, вся эта нечисть сползается сюда с одной-единственной целью.

Виктор припомнил раздавленного минуту назад ядовитого паука. А перед этим была парочка энергичных скорпионов… Его передернуло.

— Эта цель — я?

— А ты как думал! Крепость — крепостью, а ухо надо держать востро. Охота по твою душу продолжается.