– Если так, то мне жаль вас от всего сердца, - продолжала Флорина. Хотя, право, не знаю, счастливей ли вас я сама... Однако позвольте, прибавила она, подумав, - если вы нуждаетесь в работе, если вам не удается ничего добиться, я могу, кажется, достать вам работу... По крайней мере надеюсь...

– Не может быть!
– воскликнула Горбунья.
– Я никогда не осмелилась бы обратиться к вам с такой просьбой, а между тем это может меня спасти... Теперь, когда ваше великодушие обязывает меня к откровенности, я должна вам признаться, что сегодня утром мне отказали в работе, очень скромной, правда, но которая все-таки приносила мне четыре франка в неделю!

– Четыре франка в неделю?
– воскликнула Флорина, не веря своим ушам.

– Конечно, это немного, но мне хватало, - продолжала Горбунья.
– К несчастью, дама, дававшая мне работу, смогла заказать ее дешевле.

– Четыре франка в неделю!
– повторяла Флорина, тронутая такой покорностью и такой нуждой.
– Ну, а я порекомендую вас людям, которые дадут вам возможность заработать до двух франков в день по крайней мере.

– Как? Я смогу зарабатывать два франка в день? Возможно ли это?

– Да... только надо работать поденно... Если вы не захотите поступить в услужение.

– В моем положении, - проговорила Горбунья со скромным достоинством, нельзя быть щепетильной, но я предпочла бы работать дома, даже за гораздо более скромную плату.

– Поденная работа, к сожалению, обязательное требование, - сказала Флорина.

– Значит, мне придется отказаться от надежды получить эту работу, робко отвечала Горбунья.
– Я, конечно, не отказалась бы ходить на работу и поденно, но, к несчастью, для этого необходимо иметь если не изящное, то хотя бы приличное платье... а мне, - признаюсь в этом без стыда: бедность не порок, - нечего надеть, кроме этих несчастных обносков.

– Это неважно, - с живостью заметила Флорина, - вам дадут возможность прилично одеться.

Горбунья с изумлением взглянула на Флорину. Эти условия настолько превышали все ее надежды и так мало походили на обычный заработок работниц, что она едва решалась всему этому верить.

– Но...
– с замешательством выговорила Горбунья, - почему я могу надеяться на такое великодушие ко мне? Как я смогу отплатить за столь щедрое вознаграждение?

Флорина вздрогнула. Сердечный порыв доброй по натуре девушки и желание быть полезной бедной швее, кротость и смирение которой ее глубоко тронули, заставили сделать необдуманное предложение. Она знала, ценой какого условия должна будет заплатить Горбунья за эти выгоды, которые она предлагала, и ей только сейчас пришло в голову: да согласится ли девушка на это условие? К сожалению, зайдя столь далеко, Флорина не осмелилась все объяснить и решила предоставить дело собственной совести молодой работницы. Кроме того, она не особенно верила в неподкупное бескорыстие других. Флорина успокаивала себя мыслью, что, быть может, нужда и крайность заставят Горбунью поступиться той деликатностью, которая так в ней поражала. Поэтому она продолжала так:

– Я понимаю, что такое предложение должно вас очень удивить по сравнению с тем, что вам обычно предлагали, но, видите ли... я предполагала найти вам работу в одном благотворительном обществе, где дают занятия достойным женщинам, находящимся в нужде. Это общество св.Марии; оно предоставляет места прислуге или поденную работу швеям... Во главе дела стоят настолько набожные и милосердные особы, что они даже дают нечто вроде приданого бедным девушкам, принимаемым ими под покровительство, если у тех нет приличного платья, - для того чтобы они могли выполнять свою работу.

Это вполне правдоподобное объяснение великолепных предложений Флорины показалось Горбунье удовлетворительным, ведь речь шла о благотворительности.

– Теперь я понимаю, почему оплата так велика, - сказала Горбунья.
– Но, к сожалению, некому меня рекомендовать этим сострадательным особам, возглавляющим это заведение.

– Вы бедствуете, вы трудолюбивы и честны - этого вполне достаточно... Но я должна вас предупредить, что вас спросят, достаточно ли усердно вы исполняете религиозные обязанности.

– Никто больше меня не может любить и благословлять Создателя, - твердо вымолвила Горбунья, - но что касается исполнения обрядов, то я считаю это делом совести каждого человека и скорее откажусь от всякого покровительства, если на меня будут оказывать давление...

– О нет, нисколько! Я сказала вам это, чтобы вы не удивлялись вопросам этих набожных особ. Да и вообще... Почему бы не попробовать?.. Ведь вы ничем не рискуете?.. Удобно вам будет согласиться на их условия, вы согласитесь... Если же вам покажется, что они насилуют вашу совесть, вы откажетесь, вот и все... хуже от этого не станет...

Горбунья ничего не могла сказать против этого. Оставляя ей свободный выбор, Флорина вполне ее успокоила, и она доверчиво заметила:

– Конечно, я согласна попробовать и очень вам благодарна за совет; но кто же меня порекомендует?

– Я, если хотите, хоть завтра же.

– Быть может, они захотят собрать сведения обо мне?

– Почтенная мать Перпетю, настоятельница монастыря св.Марии, где помещается общество, сразу вас оценит без всяких сведений, я в этом уверена; в противном же случае она вам об этом скажет, и вы сможете все ей объяснить... Итак, решено... до завтра?