– Он сказал, что мужчина должен быть способен на все: и если он лежит у подножия холма с перерезанной глоткой, медленно истекая кровью, и мимо пройдет красивая девушка или старуха с прекрасным кувшином, который покоится в совершенном равновесии у нее на голове, он должен найти в себе силы приподняться на локте и следить за кувшином, покуда тот не скроется, целый и невредимый, за вершиной холма. Он обдумал сказанное, затем негромко фыркнул.

– Хотел бы я видеть, как это у него получится, подонок он этакий.
– Он затянулся сигарой - В нашем семействе каждый получает свою религию в отдельной упаковке,- прибавил он тоном, начисто лишенным благоговения - Уолт был настоящим фанатиком. Уолт и Бу-Бу были самыми ярыми приверженцами религии в нашей семье.

Он затянулся сигарой, как будто стараясь отпугнуть удовольствие, которого не хотел испытывать.

– Уолт как-то сказал Уэйкеру, что в нашем семействе, должно быть, каждый накопил ч_е_р_т з_н_а_е_т с_к_о_л_ь_к_о дурной кармы за свои прошлые воплощения. Уолт создал свою теорию: что религиозная жизнь, со всеми сопутствующими мучениями, насылается Богом на тех людей, у которых хватает нахальства обвинять его в том, что он создал такой гнусный мир.

С дивана раздался негромкий смех, выражавший одобрение присутствующих.

– Этого я никогда не слыхала,- сказала Фрэнни.- А какие религиозные взгляды у Бу-Бу? Я не знала, что они у нее есть.

Зуи немного помолчал, потом сказал:

– Бу-Бу? Бу-Бу уверена, что мир сотворил мистер Эш. Она это прочла в "Дневнике" Килверта. Детишек в приходской школе Килверта спросили, кто сотворил мир, и одир! малыш ответил: "Мистер Эш".

Фрэнни выразила свой восторг довольно громко. Зуи обернулся, посмотрел на нее и - "непредсказуемый" молодой человек!
– скорчил очень кислую мину, как будто внезапно отрекся от всяких проявлений неуместной веселости. Он снял ногу с подоконника, опустил окурок сигары в пепельницу на письменном столе и отошел от окна. Он медленно двинулся по комнате, засунув руки в карманы, но все же направляясь в какое-то определенное место.

– Пора мне отсюда убираться. Я приглашен к ленчу,- и тут же наклонился, неторопливо и по-хозяйски всматриваясь в глубину аквариума. Потом настойчиво постучал ногтем по стеклу.

– Стоит мне отвернуться на пять минут, как все морят моих черных моллинезий голодом. Надо было взять их с собой в колледж. Я же з_н_а_л.

– Ой, Зуи. Ты это повторяешь пять лет подряд. Пошел бы и купил новых.

Зуи продолжал стучать по стеклу.

– Все вы, школьные ничтожества, одним миром мазаны. Жесткие, как гвозди. Это, брат, не простые черные моллинезий. Это родные существа.

Сказав это, он снова растянулся на ковре, уместившись благодаря своей худобе в довольно узком пространстве между настольным радиоприемником "Штромберг-Карл-сон'" и набитым до отказа кленовым стеллажом для журналов. И снова Фрэнни были видны только каблуки и подошвы его ботинок. Однако не успел он улечься, как тут же снова сел, и его голова и шея внезапно выскочили из-под прикрытия - эффект был жутковато-комический, вроде трупа, выпадающего из шкафа.

– Молитва идет полным ходом, а?
– сказал он. И снова исчез из виду. С минуту он молчал. А потом, с таким сверхизысканным акцентом, что слова едва можно было разобрать: - Нельзя ли с вами перекинуться парой слов, мисс Гласс, если не возражаете?

На это с дивана ответили отчетливо зловещим молчанием.

– Тверди свою молитву, если хочешь, или возись с Блумбергом, или кури вволю, только обеспечь мне пять минут нерушимого молчания, сестренка. И, если это возможно, н_и_к_а_к_и_х с_л_е_з. О'кей? Ты слышишь?

Фрэнни ответила не сразу. Она поджала ноги, укрытые пледом. И покрепче прижала к себе спящего Блумберга.

– Я тебя слышу,- сказала она и подобрала ноги еще больше, как в крепости поднимают подъемный мост, готовясь к осаде. Она помолчала, потом заговорила снова: - Можешь говорить все, что тебе угодно, только без оскорблений. Сегодня утром я просто не готова к взбучке. Понятно?

– Никаких взбучек, никаких взбучек, сестренка. И я никого никогда не оскорбляю.- Руки у него были благочестиво скрещены на груди.- О, порой я немного р_е_з_о_к, да, если на то есть повод. Но оскорблять - нет, никогда. Я лично всегда полагал, что самый лучший способ ловить мух…

– Я с_е_р_ь_е_з_н_о говорю, Зуи,- сказала Фрэнни, обращаясь более или менее к его ботинкам.- Кстати, я хотела бы, чтобы ты сел. Каждый раз, как здесь учиняются адские скандалы, прямо с_м_е_ш_н_о, что все это доносится именно с того места, где ты лежишь. И на этом месте всегда лежишь именно ты. А ну-ка, сядь, пожалуйста.

Зуи закрыл глаза.

– К счастью, я знаю, что ты шутишь. В глубине души ты этого не думаешь. Мы с тобой в глубине души знаем, что это единственный кусочек священной земли во всем этом проклятом доме с привидениями. Как раз в этом месте я держал своих кроликов. А они были с_в_я_т_ы_е кролики, оба. По сути дела, это были два единственных кролика-отшельника в целом…

– Да перестань ты!
– сказала Фрэнни, явно нервничая.- И если хочешь что-то сказать, н_а_ч_и_н_а_й. Я только прошу, чтобы ты хоть чуть-чуть помнил о т_а_к_т_е, я себя сейчас так плохо чувствую - вот и все. Ты самый бестактный человек из всех, кого я знаю, это точно.