– Да, это так, милорд.

Покачав головой, Эрик повернулся и вошел в конюшню, отыскивая взглядом жену. Дойдя до стойла Блэка и не найдя ее, Эрик нахмурился.

– Смизи! – позвал он.

– О, добрый день, муж.

Быстро обернувшись, Эрик осмотрелся, потом поднял глаза к потолку, и взгляд его смягчился, когда он увидел жену, стоявшую на середине лестницы. Подойдя к основанию лестницы, он взглянул вверх, и глаза его расширились, когда он обнаружил, что смотрит прямо Розамунде под юбку.

– Какого дьявола ты там делаешь? Немедленно слезай!

– Милорд? – донесся до него голос прибежавшего Смизи.

– Все нормально, иди отсюда, – приказал Эрик. – И закрой эту чертову дверь. Никого не пускай, пока я не скажу. Мне нужно переговорить с женой.

– Да, милорд.

Двери бесшумно закрылись, и в конюшне стало тихо.

– Что-нибудь не так, милорд? – обеспокоенно спросила Розамунда.

Смерив Розамунду взглядом, он нахмурился:

– Мне все видно под твоей юбкой.

Он собирался приказать ей спуститься, но его слова уже подействовали. Вспыхнув ярким румянцем, она немедленно начала спускаться.

Внезапно она замерла, почувствовав, как его руки скользнули вверх по ее ногам. Вцепившись пальцами в перила, Розамунда посмотрела вниз и заморгала, вспыхнув: ее юбка накрыла мужа с головой. Или же он сам засунул туда голову? Как бы то ни было, сейчас он стоял внизу, а его лицо было где-то у ее щиколоток, судя по его дыханию. О да, ее предположение оказалось верным, потому что в этот момент он лизнул кожу на лодыжке. Она ахнула, пальцы ее побелели, и Розамунда прислонилась головой к перилам, закрыв глаза. Господи, он всего лишь лизал ее лодыжки, а ее охватил такой трепет, что ноги совсем ослабли. Розамунда даже засомневалась, сумеет ли она устоять на них.

– М…муж? – спросила она дрожащим голосом.

– Я сказал, спускайся, – хрипло напомнил ей Эрик. Голос его звучал глухо из-под ее юбки.

Глубоко вздохнув, Розамунда заставила себя открыть глаза, сделать один осторожный шаг вниз, и все внутри у нее вздрогнуло и затрепетало, когда его руки и губы медленно заскользили вверх по ее ногам. Когда она снова остановилась, его губы припаяй к нежной коже под ее коленом, пальцы заскользили по ее бедрам, почти коснувшись ягодиц. Потом они снова спустились вниз по внутренней стороне бедер, коснувшись чувствительной кожи, и Розамунда, ахнув, крепче сжала перекладину и закрыла глаза. Ее ноги сильно дрожали, так что и он должен был почувствовать это.

– Муж?

Она ощутила прохладный воздух на коже мот, когда он приподнял юбку, чтобы вытащить голову. Потом взял ее за талию и опустил на землю, к себе спиной.

– Ты больше не должна подниматься по этой лестнице.

Розамунда кивнула, но он не отпустил ее, как она ожидала. Его руки вцепились в перила лестницы, заключив ее, в плен. Найдя губами ее ухо, он прошептал:

– Ты поняла?

– Д-да, – запинаясь, ответила она, когда он начал покусывать мочку ее уха, прижимаясь грудью к ее спине. – Я не должна залезать на эту лестницу.

– Ты так восхитительно пахнешь, – прошептал он, и Розамунда наклонила голову набок, когда он стал целовать и покусывать ее шею. – Ты и на вкус восхитительна. – Он обнял жену, его руки скользнули вперед и накрыли ее грудь, лаская через ткань платья. – Поверни голову. Дай мне губы.

Подчинившись, Розамунда повернула голову, и ее губы жадно встретились с его губами. Эрик стал неистово целовать ее, подхватив губами ее стон, когда сжал пальцами ее затвердевшие соски.

Она ахнула, и ее поцелуй стал еще жарче. Его рука заскользила по ее животу и накрыла треугольник между ее бедер. Розамунда так возбудилась, что не заметила, как его пальцы развязали шнурок, пока его руки вдруг не сжали полуобнаженную грудь.

Она с трудом оторвалась от его губ и, взглянув на себя, пришла в ужас при виде расстегнутого лифа и открытой груди. Одна рука Эрика скользнула между ее ног и уже подняла юбку, оголив ее ноги.

– Муж? – Розамунда схватила руку, поднимавшую ее юбку, тщетно пытаясь помешать ему. – Остановитесь! – растерянно вскричала она. – Мы же в конюшне. Кто-нибудь может войти в любую минуту и…

– Никто не войдет. Смизи никого не пустит, пока я не разрешу, – успокоил он ее.

– Да, но сейчас середина дня, – слабо возразила Розамунда, выгибаясь навстречу его рукам вопреки своим протестам.

– Ну и что? – хрипло рассмеялся он, прижимаясь к ней еще теснее.

Розамунда мгновение колебалась, а потом выпалила:

– Епископ Шрусбери сказал, что грешно исполнять супружеские обязанности при свете дня!..

Вырвавшееся у Эрика ругательство и то, как он застыл, заставило Розамунду замолчать и прикусить губу.

– Жена!

– Да, – неуверенно откликнулась она.

– Мы уже все это обсуждали, – мягко напомнил он, и рука снова стала ласкать ее грудь.

– Да? – спросила она растерянно, закрывая глаза, когда игр губы коснулись ее шеи.