— Нет уж, нет уж. Кто ж тебя с Шивасом-то отпустит! Я ради такого дела банкой соленых огурчиков пожертвую!

— Кто ж чистопородное виски огурцами заедает! Тьфу, деревня. Ладно, пользуйтесь моей добротой. Я как знал, что без меня всю малину попортите. Держи закусь. Между прочим, все родное. Мейд ин тама. Один кореш — коллега по работе из командировки приволок. А я ведь мог все в одну харю стрескать и без всякого дружеского участия. Но кто ж это ценит!

— Не ворчи, мы тебя любим, ценим, и на руках носим. Эй, это исключительно в фигуральном смысле, нечего на практике пробовать! А то уже косит хитрым глазом, примеривается! Я ж под твоей тушей сдохну, если ты на меня запрыгнешь! Лучше вон, стопочки достань, а я пока эту красотищу порежу и разложу.

— Так, так, и на меня стопочку готовьте, не забывайте! Я тоже хочу приобщиться к прекрасному!

— И где мы тебя, Сереженька, после этого приобщения искать будем? Кто в прошлый раз корчил из себя крутого скалолаза и по забору пансионата карабкался? Кто про зов предков орал? Кто кричал: мне ваши Хибины по колено! Кстати, я еще тогда хотел спросить: если тебе Хибины по колено, то покуда тогда тебе Гималаи приходятся?

— Но если сам знаешь, чего спрашиваешь? Значит, не дадите пулемет?

— Ладно, так и быть. Но только сегодня в виде исключения. И если начнешь буянить — пеняй на себя. Спать положу на коврике, чтоб мозги на сквозняке побыстрей проветрились. Я твои выкрутасы на последних покатушках долго еще помнить буду. Красней за тебя перед горничными, с заборов этих самых снимай! Еще скажи, что не помнишь ничего?

— Да ладно, не так уж я и бузил. Разве что самую малость. Чуть-чуть. Капельку.

— Ох, беда мне с вами, детьми!

— Ну что, не пьянства окаянного ради, а токмо чтоб не отвыкнуть! Разольем благодать по периферии телесной!

Компания засиделась за полночь. Уже закрывая за своими нежданными, но дорогими гостями дверь, Лесничий подумал: как здорово, что они сегодня пришли! Это словами не передашь, не скажешь, но вот такая поддержка именно тогда, когда это тебе так нужно — с этим ничто не может сравниться. Ведь взять того же Ликвидатора: у самого проблем выше головы, а додумался, что раз Иван Кристину на отдых отправил, то наверняка у него на душе кошки скребут. Семь-Сорок захватил, виски с закуской взял и вперед. Да и у Сережки, судя по всему, тоже не все сладко, не зря эту песню с походами в горы затеял. Ладно, альпуху он ему покажет, не проблема. По крайней мере, будет, чем себя занять, чтобы не думать о Кристине и не просчитывать в сотый раз сценарий будущего выяснения отношений.

Проснулась Кристина от мерзкого ощущения озноба, и это притом, что на висках выступили капельки пота, а футболку — ту вообще можно было просто отжимать. Черт, а она еще надеялась, что простуду удастся забить таблеткой аспирина. Только этого для полного счастья не хватало.

Больше чистых футболок не осталось, поэтому пришлось снять мокрую, повесить ее на спинку стула, а самой облачиться в свитер. Пока переодевалась, замерзла так, что еще минут пятнадцать после не могла согреться, дрожа под одеялом. В ковшике осталось еще немного кипяченой воды, сделав над собой второе героическое усилие, Кристина дотянулась до аптечки, выбрала все лекарства, которые по ее мнению помогали при простудах, и запила пригоршню таблеток чуть теплой противной водой.

Через какое-то время Кристине стало по-настоящему жарко. Где-то там, внутри, она понимала, что нельзя сбрасывать одеяло, лучше пропотеть и выздороветь, но руки упорно сдергивали тяжелый и душный покров. Кристина боролась сама с собой: как только приходила в чувство, натягивала одеяло обратно, в забытье сбрасывала его на пол. Пару раз, кажется, даже вставала с топчана, выходила на крыльцо и гуляла около избушки. Впрочем, точно сказать нельзя.

Следующий раз Кристина пришла в себя ночью. Спать вроде бы не хотелось, но и приготовить тот же чай, к примеру, тоже ломало. Вот поесть бы она не отказалась. Только чего-нибудь легкого и не пахнущего. Только где ж это самое «легкое и не пахнущее» взять? Макароны с тушенкой, в лучшем случае — картофельное пюре с консервированной рыбой. Вот и все возможные варианты. Хлеб — и тот сухарями. Хотя…

Кристина зажгла свечу и как сомнамбула отправилась в кладовую. Запримеченный ею мешок с сухарями был на месте и никуда исчезать вроде как не собирался. Кристина развязала шнурок, запустила внутрь руку и достала пригоршню ржаных корочек. Вернувшись на топчан, словно мышь, схрумкала добычу. Смахнула с подушки крошки и вновь легла. Вопреки ее опасениям, заснула быстро, даже не успев подумать, что будет делать завтра.

Семь-Сорок сидел на кухне за обеденным столом и завтракал. Когда матушка отворачивалась или выскакивала ответить на телефонный звонок, Сергей по-воровски тянулся к банке с домашними заготовками и заливал в страдающее нутро очередную порцию пахнущего пряностями маринада. После вчерашних посиделок побаливала голова, а во рту оставался мерзкий привкус ячменного самогона, который пока не удалось перебить ни омлетом, ни томатным соком. И чего только народ находит в этой дряни? Наша водка ни в пример лучше, и не воняет так, как это пойло. А если посмотреть на соотношение цена-качество, так вообще говорить не о чем — и так все ясно. Хотя может, Ликвидатор прав, и он действительно пить не умеет? Олег-то с Лесничим вчера до упора бодренькими оставались, а ему пришлось держаться из последних сил, чтобы скрыть, насколько он назюзюкался. Вроде как удалось, а то перед ребятами стыдно. Но, по крайней мере, Олег ему ничего не сказал, когда они домой ехали. Кстати, как он там?

Сергей доел омлет и отправился звонить Ликвидатору. Трубку сняла Ленка:

— Алло, здравствуйте, будьте добры Олега!

— А кто его спрашивает?

— Это Сергей Семь-сорок. Ленок, уже своих не узнаешь?

— Сережка, это ты?! Все, богатым будешь! Это у меня видать спросонья мозги заклинило. Санька опять всю ночь кричал, совершенно не выспалась. Сейчас, подожди, Олега позову.

— Да я собственно только узнать, как он.

— По-моему, с ним все в полном порядке, если красных глазок не считать. Опять вечером укушались, а? Сами развлекаетесь, а жены с детьми пусть дома сидят!