1.1.1937

Пролетел и 1936 год. Чувствую, что он внес много изменений - внешних н внутренних - в мою жизнь. Во-первых, мы встретили Новый год в собственном доме, приобретенном в прошлом году. Год тому назад я не посмела бы н мечтать об этом. Во-вторых, школа танцев, лыжный спорт и т. п. Что касается моей внутренней жизни, то я затрудняюсь определить в точности, какие произошли во мне изменения. Но я стою перед многими проблемами, особенно, в связи с выбором профессии (литература!) и отношения с ребятами. Сомневаюсь, чтобы я заметно продвинулась вперед. Возможно, что в наступившем году я преуспею больше. Если же подвести итог, то могу сказать, что и прошлый год был хороший и очень быстро промелькнул...

10.1.1937

Эвика, которая провела у нас большую часть рождества, уехала в среду домой. Ей было жаль расставаться с Будапештом, так как она чувствовала себя здесь очень хорошо. За день до ее отъезда мы устроили небольшой вечер. Я пригласила двух девушек и шестерых ребят, так что вместе со мной и Эвикой было десять человек.

Занятия в школе возобновились, а с самого {36} начала у меня все шло успешно. Особенно меня порадовало мое венгерское сочинение, которое похвалил и директор. Вчера был литературный вечер. Я пошла, главным образом, чтобы послушать стихотворения нашего директора. Они понравились мне, хотя я лучше понимаю их при чтении.

14.2.1937

Кроме рисования, у меня все оценки отличные. Тем временем произошло важное событие: я получила первое длинное вечернее платье. Оно из синей тафты, и все говорят, что оно мне к лицу. До сих пор я одевала его только, когда шла на концерт Губермана. В программе была "Весенняя" соната Бетховена, соната Баха и произведения Брамса и Шуберта.

25.2.1937

Только что вернулась с собрания литературного кружка. Читала там стихотворение "Продавец мороженого", и кружок нашел его удачным. Но я считаю, что два стихотворения Аги намного лучше моих, особенно первое - "На смерть учителя". Я нахожу его отличным, и оно даже поколебало мою уверенность в себе и интерес к собственным стихам. До сих пор я считала себя способной, но теперь я вижу, что Аги намного одареннее меня. Может быть, в прозе у меня лучшие перспективы? Не знаю. Я опасаюсь, что слишком увлекусь сочинением и поверю в свои способности. С другой стороны, я не {37} могу и не хочу перестать писать.

Два стихотворения я послала в газету. Это "Слеза" и "Пляска мгновений". Второе из них - новое и лучшее из когда-либо написанных мною. Так, по крайней мере, кажется мне.

Теперь я думаю о том, достигла ли я уровня Аги, Боже, как мне хотелось бы обладать талантом!

21.3.1937

Закончились два акта "трехактной комедии" (по выражению мамы). Ее первым актом был Золтан, вторым - Петер. Первый акт оказался куда приятнее, чем я ожидала. Он, то есть Золтан, не глуп и - вопреки тому, что говорили злые языки - не развязный. С другими, возможно, он был заносчив, но по отношению ко мне он вел себя безукоризненно. Он не особенно нравится мне, но я охотно провожу время в его обществе.

Второй акт начался с некоторым опозданием, вместо 11 часов 30 минут в 12 часов 30 минут, так как Петер не нашел дорогу сюда. Он был не таким, каким я ожидала его увидеть, - то ли потому, что пришлось долго ждать, то ли еще и потому, что я слишком многого ожидала. И дело вовсе не в том, что Петер не симпатичный. Наоборот, он мне очень нравится, хотя я и не знаю, что он думает обо мне. Он читал мои стихи, и они понравились ему.

28.3.1937

Между тем, разыгрался, как и следовало {38} ожидать, "третий акт" Яни. Он умный парень и с ним можно приятно побеседовать. Но теперь я собираюсь положить конец этим "паломничествам" ребят, так как начался учебный год и дольше так продолжать нельзя. Кроме того, у меня совсем не остается времени для чтения.

15.4.1937

Уже несколько дней я испытываю какую-то внутреннюю неудовлетворенность, но не знаю, в чем причина. В самом деле, ничего особенного со мной не приключилось; не совершала я также никакого плохого поступка. Может быть, я просто устала. У меня очень много дел, и я сожалею, что приняла на себя столько разных обязанностей в школе. Но я нисколько не раскаиваюсь, что взяла частные уроки.

История с ребятами мне тоже изрядно надоела. Они продолжают ко мне ходить, а я не знаю, какой характер носят, в сущности, наши взаимоотношения. Боюсь, что немного разочаровалась и в Петере. Он слишком сложен, говорит очень высокопарно, а его манера выражаться лишена непосредственности. Может быть, после нескольких дополнительных встреч, я смогу высказать о нем более благоприятное мнение.

Между тем, Аги дала мне прочитать свое новое стихотворение. Я немного разочаровалась в ней.

1.5.1937

Вчера я получила мой первый писательский {37} гонорар. Стихотворение, которое я написала по случаю десятилетия школы, понравилось тете Юдифи и она прислала мне сегодня перевод на 20 пенге. Конечно, я была этому очень рада.

На днях я кончила читать "Фуше" Стефана Цвейга. Книга очень интересная и доставила мне большое удовольствие. Одновременно я читала "Лирическую домашнюю аптечку" Эриха Кестнера. Это тоже замечательная вещь, и я очарована ею. Тематика и трактовка вопросов оригинальны и высокохудожественны.

К сожалению, я обнаружила у Кестнера несколько моих собственных мыслей. Это доказывает, что часто мы считаем новым и оригинальным то, что уже раньше было известно и использовано другими.

У меня осложнения с моими учениками: Труди и Мария получили неудовлетворительные оценки по арифметике. От стыда я готова сквозь землю провалиться.

15.5.1937

На днях в литературном кружке обсуждался вопрос о выборах нового секретаря. Тетя Боришка сказала, что нужно принять во внимание разные обстоятельства, в числе которых и то, что кандидат должен быть протестантского вероисповедания. Это вполне понятно в протестантской школе; и все же это действует угнетающе. Правда, я не уверена, что достойна этой должности, но теперь я ведь вовсе исключена из числа кандидатов. Отныне я не знаю, какую занять позицию по отношению к кружку. Должна {40} ли я оставаться в кружке и содействовать его преуспеванию или, учитывая царящую в нем атмосферу, покинуть его?