При тогдашнем строе Афин важнейшим для политика был талант оратора, совершенно необходимый для того, кто желал подчинить своей воле народное собрание. Перикла сторонники называли Олимпийцем, говорили, что он, подобно владыке Олимпа Зевсу, "поражает своим словом, как громом и молнией", и что "само убеждение восседает на его устах". С талантом оратора, со способностями государственного человека, с опытом и благоразумием полководца Перикл сочетал высокую честность и бескорыстие, простоту и умеренность в образе жизни.

Почти все время посвящал он государственным делам, а его любимым и очень популярным тогда способом проведения досуга служила беседа в домашнем кругу, среди друзей. А к друзьям относились лучшие умы и таланты Греции. В его доме сходились философы Анаксагор, Зенон, Профагор, Сократ, поэт Софокл, скульптор Фидий, историк Фукидид, архитектор и философ Гипподам. Фигуры мировой величины в истории человеческой культуры. Сейчас трудно поверить, что они не только жили в одно время, но и были знакомы друг с другом. И регулярно встречались в афинском доме Перикла. Душою же дома была красивая и образованная Аспазия. Она приехала в Афины в 445 году или несколько ранее и очень скоро вошла в жизнь и в дом Перикла. И осталась навсегда.

* * *

Аспазия была на двадцать лет моложе Перикла. Когда Перикл уже свершал великие дела, Аспазия была еще ребенком. Когда он был уже известным политиком, она лишь расцветала в своем родном Милете.

Развалины Милета сейчас находятся на Эгейском побережье Малой Азии близ турецкого городка Сёке. В древности это был один из самых значительных и культурных полисов эллинского мира. Милетцы были превосходными мореплавателями. Они основали множество греческих колоний, в том числе Херсонес и Ольвию на берегах Черного моря. В Милете родился и жил великий Фалес, отец философии античности. Но город подвергся жестокому разгрому во время персидского завоевания. Милетские корабли и воины участвовали в нашествии Ксеркса на Грецию на стороне персов. Что отнюдь не способствовало особенной любви жителей Афин к выходцам из этого полиса и сказалось на отношении к Аспазии.

Греки говорили на одном языке, верили в одних богов, имели общие праздники, очень чтили оракул Аполлона в Дельфах и верили в его предсказания, совместно гордились именами Гомера и Аристофана, Геродота и Фукидида, Перикла и Леонида, Фидия и Мирона. Но в быту, в общественной жизни разница между милетцем и афинянином считалась большей, чем в наши дни разница между немцем и французом.

Отец Аспазии Аксиох был купцом средней руки. Милет еще отнюдь не пришел в упадок, но уже и не занимал видного положения в Элладе. Это была провинция. Поэтому не случайно с малых лет очаровательная девочка, наделенная красотой и умом, стремилась попасть в Афины. Там она могла изучать труды великих мыслителей прошлого и современности. А с некоторыми и познакомиться. Ее всегда тянуло к прекрасному. Аспазия мечтала увидеть царственные постройки величайшего полиса Эллады. Некоторые из них как раз тогда возводил в Афинах ее земляк, выдающийся архитектор Гипподам.

Та эпоха оставляла немного возможностей женщине для выбора. Либо ты выходишь замуж, рожаешь и растишь детей и становишься затворницей. Либо, если ты красива, умна и честолюбива, становишься гетерой. Аспазия выбрала второе. Милетянка и к тому же гетера - она не могла не сделаться притчей во языцех, особенно во языцех завистниц и завистников. Но ум и красота открывали двери ее дома для самых выдающихся афинян, поднимали ее выше разных сплетен.

В итоге Аспазия стала женой Перикла, но официального статуса супруги и гражданки Афин не имела. Закон не позволял уроженке иной земли стать полноправным членом общества. Причем интересно, что этот закон был принят по инициативе самого Перикла, но до его знакомства с Аспазией. Наверное, он об этом жалел.

В молодости при выборе первой жены Перикл руководствовался, как и все знатные люди его времени, соображениями родовой престижности и женился на одной из своих родственниц. Они прожили вместе довольно долго, супруга родила ему двоих сыновей, Ксантиппа и Парала. Брак этот, в общем, не был счастлив и окончился разводом по взаимному согласию. Брак был обычным. А такому человеку, как Перикл, хотелось не только иметь союзников, соратников в общественной жизни, но и встретить настоящую, понимающую подругу, а не только партнершу в постели. Он и встретил. Всю остальную жизнь Перикл прожил с Аспазией, с которой его связывала самая нежная дружба. И разница в возрасте ничуть им не мешала. Она подарила Периклу сына, носившего то же имя, и нескольких дочерей.

К моменту встречи с великим правителем Афин Аспазия была в расцвете женской красоты и обаяния. Ей было лет двадцать пять, но ни одна из ее ровесниц не могла бы похвастаться умением поддержать разговор с философом Анаксагором или Сократом. Не только поддержать, но иногда и вступить с ними в спор.

Позже, с возрастом Аспазия стала еще более красноречива. Для бесед с нею Сократ иногда приходил со своими учениками. И им было чему поучиться у выдающейся женщины. Чтобы поднять себя до уровня Перикла и его супруги, многие друзья приходили к нему в дом вместе со своими женами, что до этого было в греческих полисах просто неслыханным.

Перикл обратил на нее свой взор, будучи зрелым мужчиной. Олимпийцу было уже под пятьдесят. Друзья Перикла давно говорили ему о необыкновенной женщине, чей ум ни на йоту не уступает ее необычайной красоте. Конечно, он заинтересовался, решил сам во всем убедиться и навестить Аспазию.

– Ну что же, надо к ней пойти и увидеть все собственными глазами, заметил он.
– Трудно с чужих слов судить о той, чья красота неописуема.

Может быть, на самом деле все выглядело несколько прозаичнее, но один из биографов Перикла описал его первую встречу с Аспазией как особенно изысканную. Женщина в этот момент позировала. Известный скульптор Кресилай, уже увековечивший образ самого Перикла, трудился теперь над изваянием Аспазии. Этот бюст сохранился до нашего времени. Хотя древнегреческие скульпторы обычно идеализировали портретные изображения, особенно женские, лицо Аспазии поражает своей красотой. Был поражен и Перикл. Словно богиня Гера, Аспазия величественно и в то же время грациозно сидела на складном стуле без спинки. Нежно-кораллового цвета пеплос, ниспадавший складками с ее округлых плеч, подчеркивал белизну кожи. Одежда не скрывала совершенства ее форм.