Шрифт:
– Что ж, если она и впрямь подаст на меня в суд, то я могу сослаться на вас, – решил Дандридж. – Вы свидетель.
– Да ради бога, – согласился Хоскинс. – Только она не подаст: побоится.
– От этой гниды можно ожидать чего угодно, – сказал Дандридж. Однако, избавившись от леди Мод и фотографий, он вновь почувствовал себя на коне.
– Вот что я вам скажу, – объявил он. – Мы немедленно начинаем наступление на Хэндимен-холл. Будет знать, как мне грозить.
– Увы, без фотографий мы не можем дать делу законный ход, – сказал мистер Ганглион, когда леди Мод вернулась к нему в контору.
– Но он же говорил вам, что я его шантажирую, – наседала леди Мод. – Вы сами рассказывали.
Мистер Ганглион безнадежно покачал головой:
– Наш разговор с ним носил сугубо конфиденциальный характер. Он обратился ко мне как к адвокату. А поскольку всем известно, что в любом деле я представляю ваши интересы, суд отвергнет мои показания. Вот если бы Хоскинс согласился засвидетельствовать, что он слышал, как Дандридж называет вас шантажисткой…
Он позвонил в Управление регионального планирования, и секретарша соединила его с полевым штабом.
– Да ничего подобного, – отперся Хоскинс. – Я ничего такого не слышал. Какие еще фотографии? Знать ничего не знаю.
Очень уж ему не хотелось давать в суде показания насчет этих чертовых фотографий.
– Странно, – заметил мистер Ганглион. – Очень странно. Однако ничего не поделаешь: Хоскинс стать свидетелем не желает.
– Вы видите: нынче ни на кого положиться нельзя, – сказала леди Мод.
26
Домой она возвращалась в прескверном настроении. У ворот усадьбы оно отнюдь не улучшилось: из-за баррикад в арке «бентли» пришлось оставить возле сторожки и добираться до Хэндимен-холла пешком.
То, что стряслось на следующее утро, не шло ни в какое сравнение со всеми предыдущими огорчениями. Леди Мод была разбужена грохотом грузовиков, надвигавшихся из теснины, и гомоном возле сторожки. Она позвонила Блотту.
– Что у вас за бедлам?
– Началось, – произнес Блотт.
– Началось? Что началось?
– Строить пришли.
Леди Мод оделась и помчалась к сторожке. У арки Дандридж, Хоскинс, главный констебль и приехавшие с ними полицейские разглядывали бетонные блоки.
– Чем обязана? – поинтересовалась леди Мод.
– Мы здесь затем, чтобы начать строительные работы, – объявил Дандридж, держась поближе к главному констеблю. – Двадцать пятого июня сего года вами была получена повестка о принудительном выкупе и…
– Это частные владения, – напомнила леди Мод. – Попрошу вас удалиться.
– Уважаемая леди Мод, – взмолился главный констебль. – Эти джентльмены в своем праве…
– Эти джентльмены в моих владениях. И я требую, чтобы они убирались.
Главный констебль покачал головой:
– Хоть мне и неприятно вам это говорить…
– Неприятно – не говорите, – оборвала леди Мод.
– Они имеют надлежащие полномочия для того, чтобы начать прокладку магистрали через парк. И я призван проследить, чтобы им не чинилось никаких препятствий. Так что, будьте любезны, прикажите своему садовнику освободить это… м-м… помещение.
– Сами прикажите.
– Мы уже пытались вручить повестку о выселении, но он отказывается спуститься. Кажется, он забаррикадировал дверь. Нам бы очень не хотелось применять силу, однако я боюсь, что, если он станет упорствовать, мы будем вынуждены вломиться в здание.
– Воля ваша. Если вынуждены – действуйте.
Леди Мод отошла в сторонку, присела на бетонный блок и стала смотреть, как полицейские барабанят в дверь сторожки. Простучав так минут десять, они в конце концов ее выломали, но за дверью обнаружилась бетонная стена. Дандридж послал за кувалдой. Впрочем, было уже ясно, что кувалда тут не поможет.
– Зацементировался мерзавец, – сказал Дандридж.
– Это я и без вас вижу, – бросил главный констебль. – И что вы намерены предпринять?
Дандридж подумал, посоветовался с Хоскинсом, затем они отошли к мосту и оглядели арку. При нынешних обстоятельствах сторожка являла собой удручающее зрелище.
– Ив обход не получится, – сказал Хоскинс, указывая на утесы. – Тысячи тонн породы – пойди пробейся.
– А может, рванем утесы динамитом? Хоскинс окинул утесы взглядом и покачал головой.
– Как бы случайно не пришибить этого придурка.
– Ну и черт с ним, – буркнул Дандридж. – Сам будет виноват: не захотел выходить.
Однако уверенности в его голосе не было. Он понимал: гибель Блотта вызовет то, что министерство по вопросам окружающей среды наверняка расценит как «недовольство общественности».