Шрифт:
Лишь ради них. Давайте ж голоса:
Я впрямь быть консулом хочу.
А ведь он доблестно сражался. Ни один честный человек не откажет ему в голосе.
Что ж, пускай будет консулом. Да пошлют ему боги счастья и да превратят его в истинного друга народа.
Аминь. Пусть боги консула хранят!
Горожане уходят.
О, как почетны эти голоса!
Входит Менений с Брутом и Сицинием.
Твой искус кончен. Голоса народа
Несут тебе трибуны. Остается
Тебе в одежду консула облечься,
Чтоб в ней предстать народу.
Это все?
Ты выполнил обряд. Народ согласен,
Чтоб консульство ты получил. Но прежде
Твое избранье нужно утвердить.
В сенате?
Да, Кориолан, в сенате.
Так можно мне переодеться?
Можно.
Пойду сменю одежду и отправлюсь,
Вновь став самим собой, в сенат.
И я с тобой. — А вы куда, трибуны?
С народом мы побудем.
В добрый час!
Кориолан и Менений уходят.
Достиг он цели, хоть взбешен изрядно.
Надев наряд смиренья, он все так же
Остался горд. Ты что, народ распустишь?
Входят горожане.
Ну как, друзья? Избрали вы его?
Ему мы дали голоса.
О небо,
Да не обманет он любви народной.
Аминь. А все ж спроста мне показалось,
Что нас о них с издевкой он просил.
Конечно, он в насмешку это делал.
Нет-нет, уж просто так он говорит.
Мы все, за исключением тебя,
Нашли, что проявил он к нам презренье.
Он был обязан показать нам раны —
Следы своих заслуг перед отчизной.
Он, несомненно, их и показал!
(отдельные голоса)
Да кто их видел! Нет! И не подумал!
Сказал он нам, махнув с презреньем тапкой:
"Наедине я покажу вам раны.
Не позволяет мне обычай старый
Стать консулом без ваших голосов.
Поэтому вы их должны мне дать".
Когда ж мы согласились, он прибавил:
"Благодарю. Я ваши голоса
Весьма ценю, но больше делать вместе
Нам нечего". Ну не насмешка ль это?
Но как могли вы быть настолько глупы,
Чтоб не понять его, и так по-детски
Доверчивы, чтоб голоса отдать,
Коль поняли его?
Что ж не смогли вы
Ему ответить так, как вас учили, —
Что в дни, когда он не стоял у власти,
А был еще слугой безвестным Рима,
Он к вам уже питал вражду и речи