"Межеумочное пространство" - это, как говорится, "и не туда, и не сюда". Обвиняя поздних либералов переходного периода в попытке механического копирования западных институтов, лидеры "межеумочного пространства" распространяют это обвинение вглубь к истокам демократии, к первому реформаторскому правительству. Однако, разумным людям известно, что Гайдаровский прорыв был совершенно не в первую очередь копированием чего-либо, а, прежде всего, ПРОРЫВОМ ИЗ МЕЖЕУМОЧНОГО ПРОСТРАНСТВА БЛУЖДАЮЩЕГО В ТУМАНЕ СПЕКУЛЯТИВНОЙ ДИАЛЕКТИКИ ПОЗДНЕГО ГОРБАЧЕВИЗМА, КОГДА ПЫТАЛИСЬ СКРЕСТИТЬ РЫНОК И СОЦИАЛИЗМ, - ПРОРЫВОМ ЗДРАВОГО СМЫСЛА К УНИВЕРСАЛЬНОЙ ОБЩЕМИРОВОЙ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ, К ЗДРАВОМУ ПОНИМАНИЮ ЭКОНОМИКИ, ОПИРАЮЩЕМУСЯ НА НАГЛЯДНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ БЫТИЯ ЭТОЙ ЭКОНОМИКИ В ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ОБЩЕСТВАХ. Далее начались те методологические трудности, которые должны были либо стать началом новой российской экономико-философской науки мирового значения, либо привести к подведению шеи под новый хомут более эффективно управляющего софта, чем советский софт. Поскольку потенциальный субъект новой российской экономико-философской науки выпал из властного измерения, то осуществился именно второй путь, путь движения по рекомендациям Международного Валютного Фонда, прервавшийся в результате общего системного кризиса мирового монетарного регулирования в 1998 году. Далее началось то интеллектное зависание программы развития России, которое открыло громадное пустое пространство для политтехнологического и экономико-спекулятивного монетарно-административного конструирования, в котором, как в виртуальном пространстве, не знающем институциональных ограничений, было возможно все, в том числе, и операция "Преемник".

Зависание (переходим к главному структурному тезису Кордонского) между "в реальности" и "на самом деле" - известный феномен истории мышления. На самом деле, Кордонский здесь опять прибегает к философскому софту, по-прежнему, как партизан, не называя его своим именем. Потому придется "журналисту" С. Шилову дать пояснение генезиса и структуры этого фундаментально-онтологического различия. Онтологический прием философского письма - "на деле" - введен в философский оборот Аристотелем, и является весьма частым терминографическим употреблением в корпусе его сочинений, и, прежде всего, в "Метафизике". Данный прием, конечно же, не означает, что Аристотель намеревается сообщить нам некоторые социологические или статистические свидетельства, опровергающие умозрительные конструкции, а является своего рода методографией (структурой письма) сущностной полемики Аристотеля с Платоном. Резюмируя достижения философской греческой филологии, скажем так: Платон мыслит то, что есть "в реальности", - то есть, ВИДИТ, слово "эйдос", от которого впоследствии и была образована Платоном "идея", означает "внешний вид", "реальней" которого не придумаешь. Аристотель мыслит то, что есть "на деле", - то есть, СЛЫШИТ, слышит то, что говорится и то, что говорит. Отсюда и появляется "Логика", "Риторика" Аристотеля как науки о речи. Даже "экономика и государство", по Аристотелю, являются первичными проблематизациями фундаментально сгруппированных тем человеческого общения, теми универсальными темами, вокруг которых группируются и вращаются группы обсуждающих (в конечном итоге) именно эти темы людей.

То, что философы знают о такой природе отношения между "в реальности" и "на самом деле", позволяет им удерживать то понимание, что это отношение объемлемо Мышлением, находится в месте мышления, как границы и Зрения, и Слуха, их единого источника, в который они и впадают, "из которого возникают, и в который уничтожаются, в котором мерами вспыхивают, мерами разгораются, мерами меркнут". Такая граница и именуется Парменидом в его научно-философской поэме Бытием.

Прочитаем Кордонского теперь на основе этого историко-философского знания о том различении, которое он использует, не называя (не зная глубоко?) его.

""В реальности" государство и граждане существуют. Но "на самом деле" в России нет государства в традиционном смысле этого понятия, нет и граждан, не говоря уже о гражданском обществе".

Переведем: "внешний вид", форма государства (конституционалии) и гражданского общества (общественный, негосударственный сектор), есть, транслируется телевидением, а "гражданской речи", внятной речи власти, диалога власти и общества, нет.

"Либеральные экономисты считают, что "в реальности" в нашей стране нет экономики как деятельности и рынка как института, а нелиберальные экономисты считают, что и "на самом деле" никакого рынка не должно быть и что "реальная" экономика заключается в планировании и управлении материальными и финансовыми потоками".

Переведем: Внешнего вида непостсоветской экономики, форм и институтов новой экономики нет - считают либеральные экономисты, а нелиберальные уверены в том, что и никакой коммерческой коммуникации, рыночно-обменного общения быть не должно.

"В реальности" в стране есть частный бизнес, но "на самом деле" этот бизнес в основном связан с госбюджетом и другими государственными активами, не производит прибавочной стоимости, жирует на государстве и полностью от него зависит.

Переведем: Формально частный бизнес представлен, ВИДЕН, но, на деле, все вопросы решаются в неформальной коммуникации, в реальном общении, как оно возможно между людьми в конкретных условиях.

"В реальности" средства массовой информации от имени народа ругают власть. Но "на самом деле" того, что называют (за рубежом) средствами массовой информации у нас нет, а есть что-то другое, что я несколько лет назад назвал средствами информации того, что считается властью.

Переведем: В телевизоре, в том также, что читается, одним словом, в том, что ВИДНО, СМИ вроде бы есть, а в содержательном, базовом аспекте человеческого общения, в содержательности речи, в следовании законам логики и риторики, в том, что СЛЫШНО - никаких СМИ нет

"В реальности" в стране есть власть, то есть то, что ругают СМИ. Но "на самом деле" власть не имеет необходимых атрибутов: это не власть авторитета, не власть денег, не власть идеи, не власть силы, не власть права или обычая. "На самом деле" это какая-то иная власть, не такая, какую импортные политологи описывают в своих трудах".

Переведем: Власть видна, показывается по теле-виз(и)ру. Власть не слышна, не имеет отголоска в умах и сердцах людей не улавливает такой отголосок, не слышит Голос России.

""В реальности" есть народ, от имени которого говорят публицисты. Но "на самом деле" народа нет, а есть 150 миллионов человек, говорящих на одном языке и живущих в разных регионах большой страны".

Переведем: Народ виден в телевизоре, на улицах, в метро, но Народ не слышен, и не услышан, не востребован, не представлен потенциал речевой коммуникации народа как главный потенциал модернизации.

"Структура русского языка, как представляется, не способна отразить отношения между "в реальности" и "на самом деле". И вот я теперь мучительно пробираюсь сквозь эти неоднозначности, неопределенности, неточности и не могу сказать, что многого добился. Люди живут одновременно и "в реальности", и "на самом деле", говорят об одном, делают другое, думают о третьем, причем эти дела и думы чаще всего невыразимы в словах", - обреченно вздыхает Кордонский. Но этот обреченный вздох, на самом деле, раздается с заболоченных земель межеумочного пространства, живущего эгоистическим рассудком и не желающего работать с мировой традицией и историей мышления, с реальными вызовами настоящего мышления.