В 21. 00, как мы знаем, все радиостанции Германии передали мирные предложения Гитлера. Во время радиопередачи они казались мне довольно разумными. О том, что предложения эти никогда не были представлены Польше, разве что неофициально в туманных выражениях о них сказали англичанам, и то менее чем за двадцать четыре часа до передачи, просто не упоминалось. И действительно, пространное заявление, которое было зачитано в передаче и объясняло населению Германии, как ее правительство исчерпало все политические средства сохранить мир, показало, что канцлер, опять-таки не без помощи Геббельса, нисколько не утратил искусства мистификации. Когда 28 августа британское правительство предложило свои посреднические услуги, правительство Германии на следующий день ответило:

"… Несмотря на скептическое отношение к желанию польского правительства прийти к взаимопониманию, оно объявляет о своей готовности во имя мира принять посреднические услуги Великобритании или ее предложение.

… Оно считает… чтобы избежать катастрофы, эти действия должны быть предприняты без промедления. Оно готово принять лицо, назначенное правительством Польши, до вечера 30 августа при условии, что это лицо будет уполномочено не только принять участие в обсуждениях, но и вести переговоры и подписать соглашение.

Вместо сообщения о том, что прибывает полномочный представитель, первым ответом на свое стремление к пониманию, который получило правительство рейха, было сообщение о мобилизации в Польше…

В то время как правительство рейха не только заявляло о своей готовности начать переговоры, но и действительно было готово вести переговоры, с польской стороны следовали увертки и ничего не значащие заявления.

После демарша, предпринятого послом Польши, стало еще яснее, что он не обладает полномочиями не только на ведение переговоров, но даже на обсуждение.

Таким образом, фюрер и правительство Германии в течение двух дней напрасно прождали представителя Польши.

При сложившихся обстоятельствах правительство Германии сочло, что его предложения были и на этот раз… отвергнуты, хотя оно считало эти предложения в той форме, в какой они были представлены правительству Великобритании, более чем справедливыми и вполне реальными".

Для того чтобы пропаганда была эффективной, нужно нечто большее, чем слова, — это Гитлер и Геббельс знали по опыту. Для этого нужны делая пусть даже сфабрикованные. Убедив немцев (а автор этих строк может подтвердить это как очевидец) в том, что поляки отклонили "великодушные" мирные предложения фюрера, ему оставалось только сфабриковать дело, чтобы "доказать", что первой на Германию напала Польша.

К этому, как известно, немцы тщательно готовились по приказу Гитлера. Уже шесть дней как Альфред Науйокс, интеллектуальный злодей-эсэсовец, ждал в Глейвице, близ польской границы, сигнала, чтобы организовать "нападение" поляков на расположенную там немецкую радиостанцию. План претерпел некоторые изменения. Эсэсовцы, переодетые в польскую военную форму, должны были спровоцировать стрельбу, а в качестве "жертв" предполагалось оставить на месте происшествия одурманенных наркотиками узников концлагеря, которым организаторы операции подобрали выразительное название "консервы". "Нападений поляков" планировалось организовать несколько, но главной призвана была стать операция в Глейвице.

Из письменных показаний Науйокса в Нюрнберге: "В полдень 31 августа я получил кодированный приказ Гейдриха, предписывавший произвести нападение в восемь часов того же вечера. Кроме того, для выполнения этого задания Гейдрих велел обратиться к Мюллеру за "консервами". Я так и поступил и попросил Мюллера доставить человека к радиостанции. Привезли мужчину — я приказал положить его возле входа. Он был жив, но находился без сознания… Я не обнаружил у него никаких огнестрельных ранений, но лицо его было вымазано кровью. Он был одет в гражданскую одежду.

Мы захватили, как было приказано, радиостанцию, вышли на три-четыре минуты в эфир {Текст речи на польском языке набросал Науйоксу Гейдрих. В ней содержались подстрекательские выпады против Германии и сообщалось, что поляки начали войну. — Прим. авт. }, немного постреляли из пистолетов и ушли {"Нападение поляков" на Глейвиц было использовано на следующий день Гитлером в его выступлении в рейхстаге и приводилось в качестве оправдания нацистской агрессии Риббентропом, Вайцзекером и другими работниками министерства иностранных дел в пропагандистских целях. Нью-йоркская "Таймc" и другие газеты сообщили об этом и похожих инцидентах, в своих выпусках 1 сентября 1939 года. Остается только добавить, что все эсэсовцы, переодетые в польскую форму и участвовавшие в "нападениях", были быстро ликвидированы. — Прим. авт. }.

В тот вечер Берлин фактически оказался отрезанным от внешнего мира. Только из Берлина расходились новости о "предложениях" фюрера и ложь о "нападениях" поляков в пограничных районах. Я пытался связаться по телефону с Варшавой, Лондоном и Парижем, но мне было заявлено, что телефонная связь с ними нарушена. В самом Берлине внешне все было спокойно. Женщин и детей не эвакуировали, как в Париже и Лондоне, никто не закладывал мешками с песком витрины магазинов, как, судя по радиопередачам, это делалось в других столицах. В четыре часа утра 1 сентября я ехал из здания радиостанции в отель "Адлон". Машин на улицах не было. В окнах не горел свет. Люди спали. Кто знает, может, они ложились с надеждой на лучшее, с надеждой на мир.