— Ну да, — кивнул Макнейл, — что ж тут удивительного? Кошмары у всех бывают.

— В том числе и у меня, — согласился Танцор. — Но вот когда трое из нас видят дурные сны одновременно — это уж слишком странное совпадение. К чему бы это, а?

— Не трое, — хмуро заметила Флинт. — Четверо. Макнейл обернулся и хмуро посмотрел на Джессику.

— Что ж получается, что ты заснула на посту?

— Да, видимо, отключилась на какое-то мгновение, — печально кивнула она.

— На тебя это совсем не похоже, — прокомментировал Танцор.

— Точно, — задумчиво подтвердил Макнейл, — нисколечко не похоже…

Констанция посмотрела Джессике в лицо, хотела было что-то сказать, но потом передумала.

— Этот твой сон…— произнесла после долгого молчания ведьма. — Что именно ты видела?

Флинт нахмурилась.

— Мне приснился тот случай, когда я однажды сразилась с неким ходячим трупом, — угрюмо пояснила она. — Разница лишь в том, что во сне я проиграла бой.

— А мне приснился волколак, которого я убил пару лет назад, — столь же невесело сообщил Танцор. — Только во сне все оказалось… иначе.

— Ну а ты, Дункан? — Констанция повернулась к Макнейлу. — Что снилось тебе?

— Да какая разница, Констанция? — пробурчал в ответ сержант. — Какое все это может иметь значение? Это же просто обычный ночной кошмар.

— Расскажи, Дункан. Все это может оказаться очень важным.

“Нет уж, Констанция. Этого я тебе рассказать не могу. Я вообще не смогу никому рассказать о подобных вещах. У меня просто язык не поворачивается разговаривать о тех временах, когда Дункан Макнейл едва не повернулся к врагу спиной и не ударился в бегство!”

— Мне вдруг привиделись те времена, когда на нас наступала бесконечная ночь, — уклончиво ответил он вслух. — И я опять дрался с демонами.

— Демоны…— Лицо Констанции омрачилось.

— Да нет, вряд ли в этом есть какой-нибудь смысл, — повторил Макнейл. — Вечером мы как раз вспоминали про демонов, так что же тут удивительного?

— Да, — протянула Констанция. — Вспоминали…

Она на мгновение задумалась и вдруг очень серьезно посмотрела на командира:

— А я вот видела совсем другого рода сон. Вам всем снились эпизоды, когда-то действительно случившиеся с вами самими, а я видела то, что происходило здесь, в крепости, совсем недавно.

— Особая разновидность ясновидения? — поинтересовалась Флинт.

— Трудно сказать. Возможно. — Констанция вздрогнула всем телом. — Я видела, как обитатели крепости все посходили с ума и принялись убивать друг друга и самих себя.

Повисла глубокая тишина; никто не проронил ни слова.

— Такой оборот дела, конечно, многое объясняет, — задумчиво сказал Макнейл. — Но если все было именно так, то где же тогда тела погибших?

— Из крепости их никто не выносил, — заметила Флинт, — иначе мы сразу же обнаружили бы следы.

— Об этом я понятия не имею, — печально пожала плечами Констанция. — Но только все, что я видела во сне, действительно здесь произошло.

— Ты уверена? — поднял брови Макнейл.

— Ну, разумеется, уверена! Ведьма я или кто? Здесь, в крепости, кроме нас есть еще кое-что, обладающее если не разумом, то по крайней мере волей. Нечто очень могущественное. Оно наслало на нас все эти кошмары. Оно испытывает нас на прочность, пытается найти слабое место. Только я оказалась посильнее, чем это создание предполагало, и смогла разглядеть кусок правды.

— И все-таки мне кажется, — тщательно подбирая слова, начал Макнейл, — что ты пытаешься вложить в видение слишком уж много смысла, Констанция. Согласен, что эти сны, похоже, нам действительно были посланы откуда-то извне, но все-таки сны — это всего лишь сны, и ничего больше. Все прочее — одни только догадки. Мы обшарили все комнаты, все коридоры и закоулки крепости и можем с уверенностью утверждать, что тут никого нет, кроме нас.

— Вы, ребята, пожалуйста, резко не оборачивайтесь, — тихо проговорил вдруг Танцор, — но должен заметить, что это твое утверждение, командир, последнюю пару минут уже нельзя считать верным. Вон оттуда, из-за двери, кое-кто за нами внимательно наблюдает.

В ночной тишине на окраине леса показалась одинокая человеческая фигура и, вынырнув из тени деревьев, стремительно бросилась через освещенную луной вырубку к стенам крепости. Луна светила ярко, и на широком открытом пространстве нельзя было отыскать даже крошечной тени, чтобы укрыться. Джек Чучело продолжал бежать, низко опустив голову и энергично размахивая руками. Если стражники оставили на какой-нибудь из башен часового, то его, Джека, уже можно смело считать покойником. При такой иллюминации не заметить на пустыре бегущего человека практически невозможно. Но что поделаешь? Он прождал целый час, безуспешно надеясь, что хоть какое-нибудь облачко да заслонит луну, но в конце концов ему ничего не оставалось делать, кроме как довериться собственной удаче да быстрым ногам. Если учесть, как мало солдат прибыло в крепость — а Джек их отлично видел, когда те подъезжали, — то можно быть почти уверенным, что стражники не станут распылять силы и не оставят на стене ни одного человека. И все же Джек не выжил бы один в лесах, если бы полагался только на удачу. На авось можно надеяться лишь в том случае, когда другого выхода уже нет… Перспектива получить в сердце или в лоб стрелу, которую даже и заметить-то не успеешь, пока она тебя не убьет, изрядно действовала на нервы. Но вот наконец крепостные стены, увеличиваясь с каждым шагом, нависли над головой. Джек прыгнул вперед, в спасительную тень, с разбегу плюхнулся на землю и, прислонившись плечом к холодной каменной стене, перевел дух. Вокруг было тихо и пустынно. Ни единый звук не нарушал спокойствия ночи.