Джеймс Шмиц
МЫ НЕ ХОТИМ ПРОБЛЕМ *
Перевод с англ. Ю. Беловой
– Ну, это ведь будет не очень длинное интервью, правда? спросила профессора его жена. Вернувшись после беготни по магазинам, она нашла мужа вперившим неподвижный взгляд в окно гостиной.
– Я думала, мы будем ужинать не раньше девяти, - сказала она, поставив пакеты на кушетку.
– Но я сейчас пойду готовить.
– Не торопись с ужином, - ответил профессор, не поворачивая головы.
– Я не думаю, что мы покончим с этим до восьми.
Профессор заложил руки за спину и стал медленно раскачиваться с пятки на носок, продолжая смотреть на улицу. Это была его любимая поза, и жена никогда не могла понять, то ли это означало глубокое раздумье, то ли просто сны наяву. Теперь она с тревогой понимала, что он полностью погрузился в свои мысли. Она сняла шляпку.
* Из св. "Assiqnment in Тоmоrrоw" NY 1954 0,4 листа.
– Я думаю, ты и вправду мог назвать это "интервью", - с неловкостью проговорила она.
– Я хочу сказать, ты ведь действительно говорил с этим, верно?
– Да, мы говорили, - кивнул он.
– Во всяком случае, некоторые.
– Представить себе беседу с чем-нибудь таким... Она действительно из другого мира, Клайв?
– Она нервно засмеялась, глядя ему в затылок испуганными глазами.
– Ты, конечно, не нарушал правила безопасности? Ты можешь что-нибудь рассказать об этом...
Профессор пожал плечами и повернулся.
– Все это будет в последних новостях в шесть часов. Через десять минут. Где бы ни был на земле радиоприемник или телевизор, все услышат о том, что мы обнаружили. Возможно, узнают не все, но почти все.
– О-о-о?
– удивленно протянула она слабым голосом. Некоторое время она молча смотрела на него, и глаза ее стали еще испуганнее: - Зачем было это делать?
– Н-да, - произнес профессор, - пожалуй, это необходимо сделать. Это лучше всего. Само собой, возможна паника...
Он вновь повернулся к окну и пристально посмотрел на улицу, как будто там было что-то, заслуживающее его внимания. Он казался погруженным в свои мысли. Но потом ей пришло в голову более подходящее: "смиренный".
– Клайв, - спросила она уже совсем испуганно.
– Что случилось?
Профессор уставился на нее отсутствующим взором, потом подошел к радиоприемнику, фоновой шум начал ослабевать, когда он неторопливо настраивал приемник. Но диапазон шумов не особенно менялся.
– Думаю, они чистят сеть, - отметил он.
Фраза повторилась в сознании его жены, сначала без всякого смысла.
Но потом смысл дошел до нее, стал расти, разбухать, пока она не почувствовала, что ее голова разрывается. Они очищают эфир. По всему миру в этот вечер очищают эфир. До той минуты, пока в шесть не начнутся последние известия.
– Что касается случившегося, - услышала она голос мужа, то это трудно понять и объяснить. Даже теперь. Это потрясает...
– он перебил себя.
– Ты помнишь Милта Колдвелла, дорогая?
– Милта Колдвелла?
– Она порылась в памяти.
– Не помню, призналась она, качая головой.
– Достаточно известный антрополог, - с легким, упреком сообщил ей профессор.
– Милт погиб года два назад где-то в центре австралийских пустынь. Только вот нам сказали, что он не погиб. Они забрали его...
– Они7 - переспросила его жена.
– Ты хочешь сказать, их больше одного?
– Да, их должно быть больше, ведь верно?
– рассудительно сказал он.
– Во всяком случае, это объясняет, как они выучили английский. Это гораздо логичнее, - добавил он, - когда так говорится. Без семи шесть...
– Что?
– переспросила она.
– Без семи шесть, - повторил профессор.
– Сядь, родная. Я думаю, что смогу за семь минут в общих чертах рассказать, что случилось.
Пришелец из другого мира сидел в клетке, его большие серые руки слабо сжимали решетку. Эта поза и жест, который профессор отметил минуты через две после того, как вошел в комнату вместе с другими дюдьми, чем-то напоминал массивную обезьяну. На основании первого описания репортеры окрестили существо "Жабой с Марса" - отвислые формы и свисающая, покрытая наростами шкура подсказывала такую идентификацию, однако круглая ороговевшая голова вполне могла бы принадлежать ящерице.
С зоологической точки зрения это был совершенно новый вид, и профессор мысленно отметил несоответствие его физических деталей. Правда, нечто подобное могло бы эволюционировать на Земле, будь Земля предназначена для дальнейшего развития крупных амфибий в каменноугольный период.
Существо владело человеческой речью, хотя это и казалось им немыслимым.
Оно заговорило, как только они вошли.
– Что вы хотите знать?
– спросило оно.
Ороговевшие, зубастые челюсти задвигались, и сразу стал виден широкий желтый язык. Голос у существа был хриплым и каким-то ненастоящим.