весьма потрепанный. Держится он этаким театральным

морским волком, и это удается ему настолько успешно, что

его можно принять за разносчика рыбы самого низкого

пошиба, которому посчастливилось найти работу на

Биллингсгейте в разгар сезона. Вся повадка его

свидетельствует о серьезном намерении втереться в

доверие к миссионеру - вероятно, с какой-нибудь

корыстной целью.

Человек. День добрый, мистер Рэнкин.

Миссионер быстро приподнимается и поворачивается, по

долгу своему сразу примирившись с тем, что ему не дадут

спокойно работать.

Вы здоровы, ваша честь? Рэнкин (сдержанно). Добрый день, мистер Дринкуотер. Дринкуотер. Не очень-то вам, наверно, по душе прерывать работу в саду из-за

такого, как я, хозяин? Рэнкин. Миссионер не имеет права считаться с тем, что ему по душе, а что

нет, мистер Дринкуотер. Чем могу служить? Дринкуотер (сердечно). А ничем, хозяин. Просто пришел рассказать вам

новости. Рэнкин. Что ж, присаживайтесь. Дринкуотер. Благодарствую, ваша честь. (Садится на скамью под деревом и

настраивается на долгий разговор.) Слыхали вы когда о судье Хэллеме? Рэнкин. О сэре Хауарде Хэллеме? Дринкуотер. Вот именно, о нем. Это самый что ни на есть дотошный судья во

всей Англии. Уж он-то, благослови его бог, никому не спустит, как

дойдет до кражи со взломом. Ничего против него не скажешь - я ведь и

сам за закон стою. Рэнкин. Ну? Дринкуотер. А об его невестке, леди Сесили Уайнфлит, слышали? Рэнкин. Вы имеете в виду знаменитую путешественницу? Дринкуотер. Вот, вот, я о ней и говорю. Та самая, что протопала через всю

Африку с одной только собачонкой и расписала про это в "Дейли Мейл". Рэнкин. Разве она невестка сэра Хауарда Хэллема? Дринкуотер. Уж будьте уверены - родная сестрица ихней покойной супруги, вот

она кто. Рэнкин. Так что же вы хотите сказать о них? Дринкуотер. Что я скажу? Господи, да ведь они здесь. Минут двадцать, как

сошли с паровой яхты в Магадоре. Отправились к британскому консулу. А

он их пошлет к вам: ему-то ведь поместить их негде. Они наняли араба да

двух негритят вещички нести. Вот я и подумал, не сбегать ли мне

предупредить вас. Рэнкин. Благодарю, мистер Дринкуотер. Очень любезно с вашей стороны. Дринкуотер. Не стоит благодарности, хозяин, благослови вас бог. Разве не вы

обратили меня на путь истинный? Кем я был, когда приехал сюда? Жалким

грешником. Разве не вы сделали меня другим человеком? К тому же,

хозяин, эта самая леди Сесили Уайнфлит наверняка захочет прокатиться по

Марокко - в горы прогуляться и всякое такое. А вы же сами понимаете,

хозяин: тут без конвоя не обойдешься. Рэнкин. Но это невозможно! Их убьют. Марокко совсем не то, что остальная

Африка. Дринкуотер. Именно, хозяин. У этих марокканцев своя собственная религия,

потому они и опасны. Довелось вам когда-нибудь обратить марокканца,

хозяин? Рэнкин (с печальной улыбкой). Нет. Дринкуотер (торжественно). И никогда не удастся, хозяин Рэнкин. Я тружусь здесь уже двадцать пять лет, мистер Дринкуотер, но мой

первый и единственный обращенный - вы. Дринкуотер. Выходит, игра не стоит свеч, а, хозяин? Рэнкин. Я этого не сказал. Надеюсь, что принес все же известную пользу.

Туземцы приходят ко мне за лекарствами, когда болеют, и называют меня

христианином, который не ворует. А это уже кое-что. Дринкуотер. Их разум не может подняться до христианства, как наш, хозяин,

вот оно в чем дело. Так вот, если приезжим, как я вам уже толковал,

понадобится конвой, мой друг и начальник капитан Брасбаунд со шхуны

"Благодарение" и вся его команда, включая меня, готовы сопровождать эту

леди и судью Хэллема во всякой такой поездке. Ваша честь могли бы

замолвить за нас словечко. Рэнкин. Я, безусловно, не посоветую им такого безрассудства, как поездка. Дринкуотер (добродетельным тоном). Верно, хозяин, я и сам на вашем месте не

посоветовал бы. (Покачивая головой.) Да, поездки здесь дело опасное. Но

уж если им втемяшится в башку поехать, так конвой тем более

понадобится. Рэнкин. Надеюсь, они не поедут. Дринкуотер. Я и сам надеюсь, хозяин. Рэнкин (задумчиво). Странно! С какой стати им вздумалось приехать в Магадор,