Ундина кивнула.

– Да, а сам я финишировал. Осталось еще кое-что по мелочам: перемонтировать, перезаписать звук, но тут они и без меня справятся. Знаешь, я сыт по горло... Хочу вырваться из этой клетки. Попытаюсь поставить настоящий фильм... Если я на это еще способен. Знаешь, чего мне не хватает? Другого климата!

– Тебе тоже? В моей машине внизу сидит еще один такой сумасшедший. Хочет снять большой фильм, с левых позиций, и по возможности за океаном.

Бернсдорф навострил уши.

– Кто он такой?

– А-а, студент. Но оператор профессиональный, научился этому в бундесвере. А теперь, представь себе, снимает акции протеста.

– Снять политический фильм на документальном материале за океаном? Эта идея сразу понравилась ему.
– Чудесно! Только... кто даст нам деньги? Впрочем, скорее всего твой Фишер. Ему все равно, охотиться на слонов или финансировать немецкое кино...

– Ты способен говорить со мной серьезно?

Ундина уставилась на него своими светлыми, несколько асимметрично расставленными глазами, из-за которых он некогда и обратил на нее внимание.

– Ты, Ундина, себя недооцениваешь, - сказал он.
– Разве не с тобой он собирался лететь в Кению? Потом ты сказала, что он любит независимость, любит командовать. Если он станет нашим продюсером, мы ему это предоставим.

– Знаешь, кто ты, Лутц? Совратитель, Мефистофель!..

– "Дорога в ад устлана долларовыми купюрами". Вставай! Пойдем получать аванс на дорогу в ад!

Ундина дозвонилась до Фишера, тот согласился принять ее около десяти вечера. А потом они решили заехать к Ундине, тем более что это по дороге. Подойдя к машине, засыпанной снегом, Ундина сразу заметила, что попутчик ее дожидается. Молодой человек вышел им навстречу. Ростом он на голову выше Бернсдорфа, но не столь плечист.

– Кремп, - представился он.

– Я рада, что вы дождались меня, - сказала Ундина.
– Это Лутц Бернсдорф, режиссер. У нас неожиданно родился серьезный план: снять за границей фильм. "Левый", конечно. И оператором мы видим вас. Кстати, у вас есть желание прогуляться в Африку?

– Почему в Африку?

– А что вы имеете против Африки?

– Латинская Америка мне как-то ближе.

– В чем вы видите разницу? Все страны одинаковы, как на экране телевизора.

– Если вы намерены снять фильм, который заинтересует нашего зрителя, вы должны выбрать страну, где капитализм не в зародыше, а уже достаточно развит.

Ундина почувствовала, что, если так пойдет дальше, им не договориться.

– Я бы все-таки посоветовал вам взять Гватемалу, - стоял на своем Кремп, который, подобно всем уроженцам севера Германии, был упрямцем.

– Где убили нашего посла?
– спросил Бернсдорф.

– К самой стране это отношения не имеет.

– Дипломаты у вас не в почете, я угадал?

– Нет. Мой дядя дипломат. Я жил у него в Лиме.

– Понимаю. Значит, вы знаете испанский... Как ты считаешь, Ундина, сможем мы уломать Фишера? В силах он отказаться от сафари?

– Вы, наверное, задумали сделать игровой фильм?
– спросил Кремп. Тогда я для вас неподходящий человек. Я чистой воды документалист.

– Научиться можно всему, - сказала Ундина.

Вырулив в боковую улицу, полого ведущую вверх, Ундина подумала о том, каким непрочным оказался их план. Как легко все может рухнуть, причем даже не из-за Фишера, а из-за упрямства этих двоих.

Квартира в новостройке конца шестидесятых годов, маленькая, удобная, две комнаты с балконом. Кремп снял пальто, помассировал вспухшую руку и положил свою ядовито-зеленую книжку перед большим, в метр длиной, аквариумом.

– Только не сюда, - попросила Ундина.
– Спугнете еще рыбок.

– Ты перед аквариумом отдыхаешь?
– спросил Бернсдорф.

– Я получила его в наследство от предыдущего жильца, - принялась защищаться она.
– "Левый" писатель, но сейчас ничего не пишет, переводит детективные романы.

– А раньше он что писал? Ундина сняла с полки книгу, она называлась "Банановая война" и, судя по выходным данным, была с разрешения гамбургского издательства "Ровольт" издана в ГДР.

– Мистика, - сказал Бернсдорф.
– Это книга о Гватемале. По-моему, вы вступили в заговор.

– Можно, мне взять ее?
– спросил Кремп.
– Я такие собираю.

– Эта тоже из вашей коллекции?
– Бернсдорф постучал пальцем по книжке в зеленой обложке.

– Да, это последняя новинка.
– Кремп открыл книгу на заложенной странице.
– Прочтите, и вы поймете, почему я за Гватемалу, а не за Перу или Боливию.

– Я-то подумал, что вы хотите быть поближе к дядюшке.

– В Гватемале у власти так называемая Революционная партия. Программа у нее социально-либеральная, и фасад она пытается соорудить демократический. А за этим фасадом - двадцать местных семейств, которые фактически хозяйничают в стране. С помощью террора... Потрясающая модель. Здесь вы найдете все закономерности классовой борьбы, пусть и не в совсем привычной для нас форме; и ничего выдумывать не надо, события достаточно драматичны сами по себе.
– Кремп говорил с жаром, размахивая рукой над аквариумом, чем напугал рыбок. Заметив это, он отошел от аквариума.