– Лады, загружайтесь сегодня, часов в восемь. Судно называется "Любимец волн", его вам в порту всякий укажет. А мне пора: нужно еще собрать команду и распорядиться о корме для ваших зверей.

С тем мы и распрощались.

Действительно, найти барку не составило особого труда. Нас уже ждали человек шесть голоногих матросов с повязанными пестрыми косынками головами и рожами висельников. Они споро разместили наш багаж, а драконозавров, не обращая внимания на их протесты, поместили в сооруженное для них в трюме стойло. К'ров получил обещанную половину денег, дважды их пересчитал, немного поскулил по поводу того, что полроблора вошли в сумму "после", и махнул рукой. "Любимец волн" поднял паруса.

– Кстати, капитан, а почему мы отправляемся на ночь глядя? поинтересовалась Глори.

– Портовая пошлина, - пояснил тот.
– Если бы мы подняли якоря утром, то пришлось бы заплатить еще за день. А сейчас простите, у меня дела. Господин Оли покажет вам вашу каюту.

Господином Оли оказался плешивый колченогий старпом, и господином его можно было назвать только с большого перепоя.

– Вы уж простите, но наш "Любимец" не предназначен для перевозки пассажиров, - прогнусавил он.
– Так что в вашем распоряжении только наша с капитаном каюта на полубаке. Ваши вещи туда уже перенесли. Приятного вам плаванья!

– Вот тебе раз! Знаю я эти капитанские каюты: полметра в высоту, метр в ширину, и два в длину!
– с досадой проворчал я.
– Знаешь что, Глори, ты располагайся в ней, а мы уж как-нибудь устроимся в кубрике с командой.

– Где?!
– Бон скорчил такую физиономию, будто в рот ему налили изрядную порцию чего-то горького.
– Да там же вонь, грязь, теснотища и, на сто процентов, целые полчища клопов, тараканов и невесть еще какой гадости! Я уж лучше устроюсь прямо на палубе...
– тут он хитро стрельнул глазами по девушке и, как бы между прочем, добавил:

– Хотя там довольно холодно ночью, да и брызги летят...

– И думать забудь, - тут же попалась на крючок она.
– Поместимся как-нибудь все втроем, авось плаванье не кругосветное.

– Кстати, Глори, что-то мне не нравится, что без нашего ведома кто-то переносил вещи, - неожиданно пришло в голову мне.
– А если эти самые матросы в них порылись?

Девушка хитро усмехнулась:

– Ну, ничего ценного они бы там все равно не нашли, даже если бы я и дала им такую возможность. А если серьезно, то перед отплытием я упаковала все деньги в два мешочка. Один находится в седельной сумке Лаки, а другой Изверга. Там они сохранятся надежнее, чем в подвалах нашего общего знакомого Фила.

– Пусть меня покусает бешеный волк! Ты что, так-таки никогда ничего не забываешь?

– Ну, я с детства отличалась хорошей памятью и умением планировать на час вперед, - скромно ответила Глори, но в голосе ее чувствовалась некоторая толика гордости.

– Все это конечно замечательно, друзья мои, но у меня актуальный вопрос: как насчет ужина?

Это, естественно, был Бон, хронометр-желудок которого за все время нашего знакомства еще ни разу не дал сбоя.

– Забыла!
– неожиданно простонала девушка. Мы вскочили и на перебой стали вспоминать:

– Еду взяли?

– Есть. А запас веревок?

– Самые крепкие. Вот факелы...

– Лично покупал. А как насчет...

– Как же я могла об этом забыть?
– посмотрев на наши озабоченные физиономии, девушка вдруг заразительно рассмеялась.
– Бедные мои мальчики! В этой суете я совершенно выпустила из головы, что мы так и не поужинали!

Бедные мальчики переглянулись, и только потом, когда до них дошло, каюта потонула во взрыве хохота.

– Да, совсем забыла об ужине, - вытерев набежавшие слезы, подтвердила Глори и, лукаво подмигнув, добавила: - Но только об этом!..

После ужина случился небольшой переполох. Отведенная нам каюта вполне оправдала мрачные предчувствия Бона: в ней с трудом умещались стол, два стула, сундук и две узкие койки. Для третьего старпом притащил съемный матросский гамак. И вот мы с Боном затеяли перепалку, суть которой сводилась к одному: Глори должна лечь на койку, как и один из нас, а другой расположится в гамаке. Каждый пренепременно желал уступить кровать другому. Бон, естественно, из желания пустить нашей спутнице пыль в глаза, а я... вообще-то, кто его знает?

Так бы мы и проспорили всю ночь, но наша малышка после пяти минут споров развела нас в разные стороны и безапелляционным голосом заявила:

– Так, хватит ломать комедию! Я лягу в гамак, а вы, спорщики...

– Но...
– полез было Бон, однако Глори прожгла его взглядом, и парень тут же заткнулся. Правда, судя по тому виду, с которым он уселся на койку, можно было подумать, что вместо шерстяного одеяла ее покрывают раскаленные угли.

– Но, послушай...- попытался протестовать и я.