В этот сборник вошли рассказы Василия Шукшина разных лет, объединенные темой человеческой "инакости", весьма странно проявляющейся в чудаковатых обитателях провинции."Лица необщее выраженье"...Сколько хлопот доставляет оригинальность людям из деревень и маленьких городков, невольно выделяющимся из общей серой массы!Герои рассказов Шукшина попадают то в забавные, то в печальные ситуации, переживают то смешные, то опасные приключения - однако ни при каких обстоятельствах не намерены отказываться от своей "непохожести", в которой, возможно, скрыта подлинная загадка русской души...
Василий Шукшин
Странные люди
Чудик
Рано утром Чудик шагал по селу с чемоданом.
– К брательнику, поближе к Москве!
– отвечал он на вопрос, куда это он собрался.
– Далеко, Чудик?
– К брательнику, отдохнуть. Надо прошвырнуться.
При этом круглое мясистое лицо его, круглые глаза выражали в высшей степени плевое отношение к дальним дорогам - они его не пугали.
Но до брата было еще далеко.
Пока что он благополучно доехал до районного города, где предстояло ему взять билет и сесть в поезд.
Времени оставалось много. Чудик решил пока накупить подарков племяшам конфет, пряников...
Зашел в продовольственный магазин, пристроился в очередь. Впереди него стоял мужчина в шляпе, а впереди шляпы - полная женщина с крашеными губами. Женщина негромко, быстро, горячо говорила шляпе:
– Представляете, насколько надо быть грубым, бестактным человеком! У него склероз, хорошо, у него уже семь лет склероз, однако никто не предлагал ему уходить на пенсию.
А этот без году неделя руководит коллективом - и уже: "Может, вам, Александр Семеныч, лучше на пенсию?" Нах-хал!
Шляпа поддакивала:
– Да, да... Они такие теперь. Подумаешь - склероз! А Сумбатыч?.. Тоже последнее время текст не держал. А эта, как ее?..
Чудик уважал городских людей. Не всех, правда: хулиганов и продавцов не уважал. Побаивался.
Подошла его очередь. Он купил конфет, пряников, три плитки шоколада и отошел в сторонку, чтобы уложить все в чемодан. Раскрыл чемодан на полу, стал укладывать... Что-то глянул по полу-то, а у прилавка, где очередь, лежит в ногах у людей пятидесятирублевая бумажка. Этакая зеленая дурочка, лежит себе, никто ее не видит... Чудик даже задрожал от радости, глаза разгорелись. Второпях, чтобы его не опередил кто-нибудь, стал быстро соображать, как бы повеселее, поостроумнее сказать в очереди про бумажку.
– Хорошо живете, граждане!
– сказал громко и весело.
На него оглянулись.
– У нас, например, такими бумажками не швыряются.
Тут все немного поволновались. Это ведь не тройка, не пятерка - пятьдесят рублей, полмесяца работать надо. А хозяина бумажки - нет.
"Наверно, тот, в шляпе", - сказал сам себе Чудик.
Решили положить бумажку на видное место, на прилавке.
– Сейчас прибежит кто-нибудь, - сказала продавщица.
Чудик вышел из магазина в приятнейшем расположении духа. Все думал, как это у него легко, весело получилось:
"У нас, например, такими бумажками не швыряются!"
Вдруг его точно жаром всего обдало: он вспомнил, что точно такую бумажку и еще двадцатипятирублевую ему дали в сберкассе дома. Двадцатипятирублевую он сейчас разменял, пятидесятирублевая должна быть в кармане... Сунулся в карман - нету. Туда-сюда - нету.
– Моя была бумажка-то!
– громко сказал Чудик.
– Мать твою так-то!.. Моя бумажка-то! Зараза ты, зараза...
Под сердцем даже как-то зазвенело от горя. Первый порыв был пойти и сказать:
– Граждане, моя бумажка-то. Я их две получил в сберкассе: одну двадцатипятирублевую, другую полусотенную. Одну, двадцатипятирублевую, сейчас разменял, а другой - нету.
Но только он представил, как он огорошит всех этим своим заявлением, как подумают многие: "Конечно, раз хозяина не нашлось, он и решил прикарманить". Нет, не пересилить себя - не протянуть руку за этой проклятой бумажкой. Могут еще и не отдать...
– Да почему же я такой есть-то?
– горько рассуждал Чудик.
– Что теперь делать?..
Надо было возвращаться домой.
Подошел к магазину, хотел хоть издали посмотреть на бумажку, постоял у входа... и не вошел. Совсем больно станет. Сердце может не выдержать.
...Ехал в автобусе и негромко ругался - набирался духу: предстояло объяснение с женой.
– Это... я деньги потерял.
– При этом курносый нос его побелел. Пятьдесят рублей.
У жены отвалилась челюсть. Она заморгала; на лице появилось просительное выражение: может, он шутит? Да нет, эта лысая скважина (Чудик был не по-деревенски лыс) не посмела бы так шутить. Она глупо спросила:
– Где?
Тут он невольно хмыкнул.
– Когда теряют, то, как правило...
– Ну, не-ет!!
– взревела жена.
– Ухмыляться ты теперь до-олго не будешь! И побежала за ухватом.
– Месяцев девять, скважина!
Чудик схватил с кровати подушку - отражать удары.
Они закружились по комнате...
– Нна! Чудик!..
– Подушку-то мараешь! Самой стирать...
– Выстираю! Выстираю, лысан! А два ребра мои будут! Мои! Мои! Мои!..
– По рукам, дура!..
– Отт-теньки-коротеньки!.. От-теньки-лысанчики!..