Когда уходил, дракончик поднял отчаянный писк.

— Ты мне обязан по гроб жизни — без предисловия начал Бугор. — Катрин, исчезни. Наверху тебя вторые сутки ждет биолог.

— Хороший?

— Лучший. Он же худший. Единственный! Пришлось гавермент подключить. Сказал, что хочу вывести породу молочных лошадей. Цирк! Съели. Проглотили! Я теперь числюсь в богатых маразматиках. Кэт, ты еще здесь? Исчезни. Мрак, что ты с бабой сделал? По месяцу молчит, а тут дважды о тебе спрашивала.

Бугор был слегка навеселе и в благодушном настроении. Мрак с трудом от него отделался, поднялся на второй этаж, натянул на лицо вязаную шапочку с прорезями для глаз, одел пиджак Бугра и вошел в комнату для гостей. У окна Конан с биологом играли в шахматы. Мрак сразу узнал коренастого парня. Это был один из тех, кто сопровождал его к дому Карапуза.

— Общий привет, — сказал Мрак.

— А, шеф, — задумчиво откликнулся Конан. — Мы сейчас кончаем. Второй день гадаем, каким образом ты собрался улизнуть с поверхности. Тайсон выдумал сотню вариантов, и во всех он бездельничает, а ишачить должен один я. Вот тебе — решительно двинул вперед ладью.

— Я вас знаю. Вы — Мрак, — сказал Тайсон. Мрак выругался, стянул шапочку, сел в кресло. — Итак, вы хотите убраться с Зоны. Какова моя задача?

— Парень, разве я хоть слово об этом говорил? — удивился Мрак.

— А зачем говорить об очевидных вещах? Деньги Бугра плюс специалист по неподкупным компьютерам плюс специалист по неподкупным драконам равняется чему? Побег с Зоны.

Мрак усмехнулся. Команда подобралась неплохая. Правда, билет наверх будет только один, от остальных придется избавиться. Но это еще нескоро.

— Вот твоя задача, парень. Выкладывай все, что знаешь о драконах. С этого момента и до конца операции ты — наш эксперт по драконам.

— Вообще-то я эксперт по млекопитающим. С чего начинать?

— С самого начала.

— От Адама? Хорошо. Жил-был парень.

— Адам.

— Нет. Джафар. И вот, когда ему стало невмоготу, сделал себе тело дракона. Переписал в это тело свою память, потом сделал тело дракона для своей жены. Дальше рассказывать?

— Для чего он это сделал?

— Были веские причины. Какая-то неизлечимая болезнь и множество врагов. Тело дракона — это же боевая машина. Рога, зубы, когти, хвост. Почти круговой обзор, крылья, биогравы. У драконов, кстати, мышечное волокно в несколько раз более сильное, чем у нас. Скорость прохождения сигналов по нервному волокну тоже намного выше. Кости крепче.

— То есть, они думают быстрее нас?

— Нет. Так сказать нельзя. Они думают приблизительно с такой же скоростью, но шире. У человека два полушария головного мозга, у дракона восемь раз по два. Каждые полушария работают быстрее человеческих, но пока между собой договорятся…

— То есть, в одного дракона можно переписать память восьми человек?

— Никто не пробовал. Драконы считают, что в этом случае получится шизофреник в восьмой степени. Тот парень, Джафар, снял восемь копий своей памяти в разное время и все записал дракону. Так вот, в норму пришел только через двадцать лет. И то после несчастного случая, когда головой стукнулся. Деталей не знаю.

— Значит, человеческую память переписывают только в один из восьми мозгов дракона?

— Нет, обычно в два. Первую матрицу снимают заранее, в тот момент, когда донор чувствует себя в наилучшей форме, а вторую — непосредственно перед переписью, чтоб не потерять ни одной минуты жизни. Тело донора обычно после этого подвергают эвтаназии. Засыпает человек человеком, а просыпается драконом.

— Как часто память человека переписывают в дракона?

— Не знаю, но довольно редко. Человек-дракон первое время носит на левой лапе выше локтя семь браслетов. Чтоб не попадать поминутно впросак в разговорах с другими драконами. По мере адаптации снимает по одному браслету. Последний носит обычно лет десять. Так вот, я видел за свою жизнь только одного дракона с браслетом на лапе.

— Кто определяет время, когда можно снимать браслет?

— Сам дракон. Браслеты — это дело добровольное.

— А при подсадке в драконью память человеческой не развивается шизофрения?

— В этом-то все и дело. Переписывать можно только в чистый мозг. Например, оторвало дракону голову, тело кладут в биованну, выращивают новую, со свободным от любых воспоминаний мозгом. Можно переписывать. И людям приятно, и драконам не надо мучиться со взрослым идиотом. Взрослый дракон с пустым мозгом представляет огромную опасность. Самые примитивные инстинкты, сила невероятная, сообразительность тоже на уровне и тяга к полетам. Такого ни в одной клетке не удержишь. Да и вредно для здоровья. Психика неокрепшая, свихнуться может. Без неба, без полетов.

Есть второй путь. Драконьего детеныша выращивают в инкубаторе до наступления половой зрелости в условиях информационной изоляции. Это занимает лет десять-одиннадцать.

— Неужели среди драконов находятся такие, которые отдают в инкубатор своих детей? Я видел недавно, как они искали потерянного детеныша…

— Это очень непростой вопрос. Дело в том, что драконы не могут не летать. Тяга к полету заложена в инстинкты. Маленький детеныш летает за счет силы крыльев. Взрослый использует биогравы — антигравитационные машины на клеточном уровне. Но биогравы начинают действовать только тогда, когда масса тела превысит две с половиной — три тонны. Поэтому в жизни подрастающего дракона имеется период — около трех лет — когда он не может летать. Крылья уже слабы, биогравы еще не тянут. Это страшная психическая травма. Драконы годами не могут от нее отойти. Именно из-за этого молодые матери иногда отдают своих детей в инкубатор.