Кажется, кичливый эльфийский лорд наконец обеспокоился. Не успел он сплести новое заклинание, как крутящийся шар оказался прямо напротив него. Эльф отскочил на несколько шагов, чтобы выиграть время и закончить заклинание, и угодил в первую из ловушек Эльминстера.

Пламенная сфера, посланная принцем, взорвалась на безопасном от эльфа расстоянии, распространяя вокруг широкие полосы света. Лорд выпалил по ней яркими молниями. Их взрыв потряс и деревья, и скалы, и самого эльфа.

С криком боли он отшатнулся назад, окруженный сизоватым дымком.

– Неплохо для безымянного эльфа, – спокойно заметил Эльминстер.

Его подначка, как он и надеялся, тут же возымела действие.

– У меня есть имя, – гаркнул эльф, от боли обхватив себя руками. – Я – Делмут Экорн. Принадлежу к одному из выдающихся домов Кормантора! Я – наследник Экорна и по своему рангу – в вашем, человеческом понимании – мог бы быть императором, неразвитый пес!

– Вы употребляете «неразвитый пес» как свой титул? – невинно спросил Эльминстер. – Вам это подходит. Но должен предупредить вас, что мы, люди, не ожидаем такой искренности от эльфийского народа. При деловых отношениях с моей расой вы можете вызвать нечаянное веселье!

Делмут заорал от нового приступа ярости, но потом прищурился и прошипел, как змея:

– Ты пытаешься управлять мной, используя мой же характер? Нет, такого счастья я тебе не доставлю, незнакомец!

– Я – Эльминстер Омар, – вежливо представился Эл, – принц Аталантара. Ах да, ведь вас не интересуют титулы свинских человеческих королевств, не так ли?

– Вот именно! – огрызнулся Делмут. – Не интересуют! – Его руки снова окутались огнем. Вспышки пламени следовали одна за другой, предвещая оживление старой боевой эльфийской магии. Эл разгадал это заклинание.

Значит ли это, что защитная мантия эльфа исчезла полностью? Или все-таки уцелела? Усилием воли Эл создал вокруг себя еще один магический щит, поскольку подозревал, что Делмут метнет заклинание прямо в сердцевину удара своего человеческого противника.

Как только щит был закончен, Эльминстер сделал вид, что собирается атаковать. Как он и предполагал, в ответ ему из рук эльфа сорвалась изумрудная молния. Высекая искры, она рикошетом ударила в невидимую оборону лорда Экорна. Увидев разлетающиеся искры, Делмут торжествующе улыбнулся. Значит, мантия эльфа уцелела или восстановилась. Эл ухмыльнулся и стал готовить следующее заклинание.

Ни один из них не заметил, как дерево, пораженное молнией Эльминстера, вырвалось с корнями и, выдирая по пути камни, стало падать с края скалы вниз, в пустоту.

– Ох, осторожнее, Эльминстер! – выдохнула леди Олуэваэра Эстелда, сидя в центральной палате замка с привидениями Длардрагета посреди темной, серовато-коричневой пыли. Ее глаза видели на расстоянии и скалу, и две фигуры, состязающиеся друг с другом, и ревущие вокруг них заклинания. Одна фигура принадлежала будущему Кормантора. А другая – самому кичливому и заносчивому, своевольному и жестокому, беспардонному и упрямому представителю одного из старейших и знатных домов… И его наследнику в придачу.

Кое-кто назвал бы изменой эльфийскому народу вмешательство в поединок заклинаний… Но ведь это был совсем не пристойный бой: хитрый эльф заманил человека в ловушку! Еще больше посчитали бы предателем того, кто помогает какому-то человеку против любого эльфа, в какой бы то ни было ситуации. И все-таки она сделала бы это, если бы могла.

Сиринши видела намного больше лет – и зим, – чем любой другой эльф, который дышит сегодня чистым воздухом Кормантора. С ее мнением посчитались бы в любом, даже самом горячем споре между эльфийскими домами. И никто не мог бы остановить ее.

У Сиринши была единственная возможность связаться со скалой Друиндара – через самого Эльминстера. Но именно так она могла погубить своего друга, отвлекая его внимание и вызывая путаницу в его мозгу.

Хотя стоило высмотреть какое-нибудь местечко, не полностью занятое извергающейся магией и подпрыгивающим эльфом. А после проскочить через него на поле магического сражения и там стать явью.

Заклинание было могущественное и сложное. Сиринши бормотала слова, не отрывая глаз от поединка, и чувствовала, как она проскальзывает в воображение Эльминстера, словно плывет по воде сквозь темный, узкий туннель к свету.

Сияние в конце этого туннеля увеличивалось с пугающей скоростью, пока не превратилось в прекрасное невозмутимое лицо. Его черты были знакомы Сиринши. Длинные локоны шевелились и вились, как потревоженные змеи. Глаза, огромные и угрожающие, были ужасно строгими и темнели, как бесконечная зловещая стена, в которую она, беспомощная, чуть не врезалась…

– О, богиня, не надо больше! – вскричала Сиринши за мгновение до того, как удариться об эти сжатые губы Мистры, – Разве ты не видишь, что я пытаюсь помочь…