– Отлично, Джимми! – вскричала она, опять смеясь своим странным смехом. – Ты умный мальчик, умеешь и помнить секреты и хранить их! Славная штука, не правда ли? Ха, ха!

– Да, очень, – пролепетал я и в сильном волнении бросился наверх в свою спальню, Я так и не узнал, подозревала ли она, в чем дело.

В четыре часа она оделась и ушла куда-то, оставив меня одного дома. Около семи часов вернулся Джордж Гапкинс. Он сначала рассердился, не застав жены дома, потом повеселел. За чаем он шутил и разговаривал со мной самым добродушным образом. Мне было очень тяжело слушать его шутки. Лучше бы он злился и ворчал на меня, тогда у меня на сердце было бы легче. После чая он спросил:

– Знаешь ты Фульгет, Джим?

Я отвечал, что не знаю.

– Ну, все равно. Надень свои новые башмаки и иди пешком до банка, а там садись в фульгетский дилижанс; как доедешь до Фульгета, спроси, где мост, и поверни в третью улицу за мостом; там ты найдешь пивную; войди в нее и спроси, дома ли мистер Мезон. Отправляйся скорей.

Надев новые башмаки, я с радостью вышел из душной комнаты на свежий воздух и быстрыми шагами направился к банку.

В девять часов я дошел до улицы, указанной мне мистером Гапкинсом.

Мальчик, стоявший за прилавком пивной, сказал мне, что мистер Мезон ждет меня в своей комнате, и, войдя туда, я увидел Джорджа Гапкинса, Туинера и Джона Армитеджа, занятых игрою в карты.

– Я мистер Мезон, – сказал мне хозяин. – Посиди, подожди немного, Джимми.

Они продолжали играть и пить пиво. Хозяин распивочной несколько раз приходил к ним и заговаривал с ними как со старинными знакомыми. Наконец, в половине двенадцатого, когда совсем стемнело, мы вышли на улицу. Джордж шел со мной впереди, а двое других следовали за нами. Мы прошли таким образом с добрую милю. Дорогой мистер Гапкинс объяснил мне, что я должен был делать: мне нужно пролезть в маленькое окошечко, осторожно пробраться вдоль стены и затем отодвинуть задвижку, запиравшую дверь.

– Ты не бойся, – прибавил он. – Если бы дело было опасно, я не взял бы такого мальчика, как ты. Ты ведь можешь сделать все, что я тебе сказал?

– Могу, – отвечал я, дрожа как в лихорадке.

– Мы все устроим отлично, – сказал мистер Гапкинс. – Там нет даже собаки, а хозяин рано ложится спать.

Он, очевидно, не знал, что мистер Дженет был теперь не один.

Мы повернули в небольшой переулок и подошли к забору. Туинер и Джон Армитедж догнали нас, и мы все тихо, как кошки, перелезли через забор. После этого мы пошли по дорожке, усыпанной песком, и подошли к большому темному дому. Ни слова не было произнесено. Я заметил, что Джон Армитедж свинтил какие-то блестящие инструменты, влез на плечи к Туинеру и стал что-то делать в стене. Минуты через две что-то звякнуло, и он соскочил вниз.

– Сними башмаки, Джим,– шепнул мне Джордж.

Дрожа от страха, я снял башмаки. Джордж взял меня на руки, влез на спину к Туинеру и просунул мои ноги в какую-то дыру.

– Тут тесно, Джим, – прошептал он, – да ничего, ты пролезешь. Прижми крепче руки к бокам! Полезай бочком! Хорошо! Прыгай, не бойся, тут невысоко; не забудь, что я тебе говорил о двери и о задвижке.

Я делал все, что он мне приказывал, и при последних словах его прыгнул вниз. Здесь, к великому моему утешению, чья-то невидимая рука схватила меня за волосы, другая невидимая рука зажала мне рот, меня тихонько втолкнули в какую-то комнату и заперли там.

Что было дальше, я не видел. Я слышал легкий скрип отворяемой задвижки, затем шум шагов, крики, громкий голос Джорджа Гапкинса, шум потасовки, топот ног и больше ничего.

План мистера Дженета вполне удался. Они хорошо проучили Джорджа Гапкинса и его товарищейА на будущее время пригрозили и не так разделаться.

Когда меня выпустили из чулана, грабителей и след простыл.

Мистер Дженет пожал мне руку, сказал, что я молодец и что он охотно взял бы меня юнгой, если бы еще плавал на корабле.

Я переночевал у мистера Дженета. На другой день меня покормили сытным завтраком, еще раз поблагодарили, и к двенадцати часам я опять побежал на фабрику.

Рипстон и Чарли выскочили после звонка чуть не самые первые.

Они потащили меня на соседний пустырь и заставили подробно рассказать, как все произошло.

– Молодец! – вскричал Рипстон, когда я кончил.

И даже Чарли одобрительно похлопал меня по плечу.

По правде сказать, я совершенно не понимал, за что меня все хвалят. Я ведь страшно трусил все время, хоть и старался не показывать этого.

Но меня занимало другое. Я нерешительно посмотрел на Чарли и спросил:

– А что, могу я тоже стать рабочим?

– Отчего же! – отвечал тот. – Может быть, даже и сейчас у нас найдется место. Вчера как раз мистер Краус – это наш мастер – говорил, что с завтрашнего дня будут ломать одну старую печь и ставить на ее место новую. Так тут понадобятся еще мальчики, чтоб вывозить мусор. Если хочешь, я порекомендую тебя.

Я был в полном восторге.

После обеда Чарли и Рипстон свели меня к мистеру Краусу, и он велел мне приходить на следующий день на работу.