Шрифт:
Впрочем, нельзя не отдать должного сообразительности гостьи: к концу игры ей ловко удается занять своими камнями почти все позиции «дамэ» [2] . При этом она не перестает оживленно болтать, но тут женщина, сидящая в глубине, спокойно замечает:
– Подождите, там, кажется, ничья. Лучше обратите внимание на эту группу. Видите, здесь создалось положение «ко» [3] .
Однако гостья, воскликнув:
– Нет, все равно на этот раз проиграла я. Что тут у нас в углах, подсчитаем-ка! – начинает загибать пальцы. – Десять, двадцать, тридцать, сорок…
2
Дамэ – термин игры «го», так называется свободная точка, расположенная рядом с камнем. Камень выходит из игры, если все его «дамэ» заняты камнями противника
3
Ко – термин игры «го», так называется ситуация, когда каждый следующий ход приводит к бессмысленному повторению предыдущей позиции. Правило «ко» запрещает делать этот ход
Похоже, что она не затруднилась бы пересчитать даже купальни Иё [4] . В самом деле, будь она немного скромнее…
Собеседница ее с неподражаемым изяществом прикрывается рукавом, и лица ее почти не видно, но пристально вглядывающемуся Гэндзи все-таки удается разглядеть ее профиль. Ее глаза чуть припухли, линию носа нельзя назвать правильной, а начинающая блекнуть кожа уже утратила свежесть и яркость красок. Строго говоря, она скорее некрасива, но одета с таким вкусом и держится так прелестно, что кажется едва ли не более привлекательной, чем сидящая напротив красавица. Есть в ней какое-то особенное очарование. Та же, пленяющая милой живостью нрава, сознающая силу своей красоты, ведет себя свободно, смеется, шутит… Ее юное лицо дышит свежестью, и хочется вовсе не отрывать от него взора.
4
…она не затруднилась бы пересчитать даже купальни Иё. – Провинция Иё славилась горячими источниками. О купальнях Иё говорится и в народной песне «Горячие ключи Иё» (см. «Приложение», с. 95)
«Что за ветреная особа!» – думает Гэндзи, но, увы, так непостоянно его сердце, что уже и ее боится он упустить.
Женщины, которых Гэндзи знал до сих пор, не позволяли себе в его присутствии ни малейшей вольности, держались крайне церемонно, больше всего заботясь о том, чтобы он не увидел их, поэтому он имел весьма смутное представление об их наружности. А подглядывать за кем-то вот так, в естественной домашней обстановке Гэндзи ни разу не приходилось, поэтому, как ни жаль ему было этих ни о чем не подозревающих и ведущих себя столь свободно особ, хотелось смотреть на них еще и еще, но тут послышались шаги Когими, и Гэндзи тихонько проскользнул обратно к выходу на галерею.
– У сестры неожиданная гостья… – говорит Когими, явно чувствуя себя виноватым. – Мне не удалось даже приблизиться к ней.
– Не хочешь ли ты сказать, что мне и этой ночью придется уйти ни с чем?! – возмущается Гэндзи. – Это просто немыслимо!
– О нет, зачем же. Если господин соблаговолит подождать, пока гостья не уйдет, я что-нибудь постараюсь придумать, – успокаивает его мальчик
«Значит, у него все-таки появилась надежда добиться ее согласия, -думает Гэндзи. – Право, совсем еще дитя, а как спокоен и уверен в себе – видно, уже научился проникать в тайные помыслы людей и сущность явлений».
Но вот, кажется, игра закончилась. До Гэндзи доносится шелест платьев. Судя по всему, дамы расходятся по покоям.
– Где же молодой господин? Пора закрывать. – говорит кто-то, и тут же раздается стук решетки.
– Похоже, все уже легли. Пойди и постарайся что-нибудь устроить, – говорит Гэндзи.
Мальчик же, зная, сколь благонравна его сестра, и понимая, как трудно будет склонить ее к измене, тем более что в такой поздний час ему вряд ли удастся отыскать средство даже переговорить с ней, решает просто: «Как только все улягутся, впущу его».
– Младшая сестра правителя Кии тоже здесь? Мне хотелось бы посмотреть на нее потихоньку, – просит Гэндзи, но Когими отвечает:
– К сожалению, это невозможно. Ведь помимо решетки там еще и занавес.
«Да, и все-таки я… – удовлетворенно думает Гэндзи, но, жалея мальчика, решает не говорить ему о том, что уже видел ее, и лишь вздыхает нетерпеливо: – Ах, скорее, скорее бы наступала ночь!»
Когими, постучав на этот раз в боковую дверь, входит в дом. А там уже совсем тихо, все легли почивать.
– Устроюсь-ка я на ночь здесь, у входа. Обдувай меня, ветерок! – говорит Когими и, разостлав циновку, ложится.
Дамы, а их немало, судя по всему, расположились в восточных покоях. Девочка-служанка, открывшая дверь, проходит туда же и ложится, а Когими некоторое время притворяется спящим, затем, загородив свет ширмой, в наступившей полутьме потихоньку впускает Гэндзи.
«Что ждет меня? Как бы не вышло какой беды…» – думает тот, чувствуя себя весьма неловко, но покорно следует за своим проводником. Вот, приподняв полу занавеса, стоящего у входа в главные покои, он пытается тихонько проникнуть туда – среди сонной ночной тишины раздается явственный шелест его платья, хотя, казалось бы, сшито оно из самой мягкой ткани…
«Какое счастье, что он наконец забыл меня!» – думает между тем супруга Иё-но сукэ, но, увы, навязчиво преследует ее воспоминание о той мгновенным сновидением промелькнувшей ночи и ни на миг не удается «безмятежным забыться сном» (21). Так, «просыпаюсь ночами, днем смотрю, уныло вздыхая…» (22). Право, хоть и не весна теперь… И она долго еще сидит задумавшись.
Госпожа Западных покоев, с которой играли они в «го», заявив: «Я сегодня тоже здесь лягу», оживленно болтая, устраивается рядом. Засыпает она быстро – ничто ведь не тревожит ее сердца.