Вскоре в полку все было готово к началу боевых действий. Из штаба поступило задание: выполнить разведывательный полет по маршруту Белый – Ярцево – Смоленск – Красное. На открытом партийном собрании, которое проводилось на стоянке самолетов, обсуждался один вопрос: «Быть в авангарде при выполнении и обслуживании боевого задания – долг каждого коммуниста». Доклад сделал майор С. П. Висягин. Выступления летчиков, штурманов и техников были короткими. Каждый из них подчеркивал главную мысль: «Все силы – на разгром врага!» В заключение майор С. С. Маршалкович сказал:

– Выполнить первое боевое задание поручаю экипажу лейтенанта Свирчевского.

Когда собрание закончилось, товарищи тепло поздравили Владимира Свирчевского, его штурмана лейтенанта Василия Захожего и стрелка-радиста сержанта Свистунова, и экипаж направился в землянку, в оборудованный в нем класс подготовки к полетам. Летчик и штурман проложили маршрут па картах, изучили характерные ориентиры.

– Не особенно надейтесь увидеть па земле все обозначенное на карте, – предупредил их Маршалкович. – Сами понимаете, война внесла коррективы: какой-то населенный пункт уничтожен, а где-то и новый появился. Вы, лейтенант Захожий, помечайте это на карте, потом товарищам расскажете, чтобы и они были готовы к подобным изменениям.

Наметили объекты разведки, обговорили возможные сопутствующие им признаки, особенно подъездные пути, без которых противнику невозможно сконцентрировать скопления войск.

– В бой с «мессерами» не ввязываться, – напутствовал экипаж командир полка. – В случае необходимости вызывайте наших истребителей. Они на аэродроме подскока, недалеко от переднего края. Командование решило не высылать их вместе с вами. Во-первых, у истребителей запас топлива не так велик, как у вас, во-вторых, нечего таким эскортом внимание фашистов привлекать. Свистунов, запишите радиоданные аэродрома истребителей…

Удостоверившись в полной готовности экипажа к выполнению задания, Маршалкович дал команду па вылет. За Пе-2 Свирчевского наблюдал весь полк. Ведь этот вылет был первым.

Свирчевский вывел машину па максимально возможную высоту. Кислородных приборов в то время на Пе-2 не было, и члены экипажа чувствовали, будто тела их расширялись изнутри – сказывались разреженность атмосферы, кислородное голодание. – Главное – моторы бы хорошо работали! – заметил Свирчевский.

Моторы гудели ровно, легко несли «пешку» на высоте. Штурман Василий Захожий – весь внимание. Он наносил на карту все, что казалось подозрительным, производил фотосъемку местности. При этом предупреждал:

– Командир, держи курс, включаю аппарат. Летчик, выдерживавший заданные курс и высоту, вел машину будто по ниточке. Но чем дальше углублялась «пешка» в тыл врага, тем больше тревожила Свирчевского тишина: ни разрывов зенитных снарядов, ни истребителей противника.

– Штурман, как думаешь, что замышляют фашисты? Не может же быть, чтобы они не видели нас в такую погоду!

Подумав, Захожий ответил:

– Может быть два объяснения такому поведению гитлеровцев: или они приняли нас за своих, или не открывают зенитный огонь перед атакой истребителей.

– Стрелок, усилить наблюдение за задней сферой!

– Есть усилить наблюдение! – отозвался Свистунов. Однако ни при пересечении фронта, ни по маршруту разведки фашисты не вели огонь из зенитных орудий, не поднимали своих истребителей навстречу Пе-2. Видимо, прав был Василий Захожий, высказав предположение, что фашисты приняли наш Пе-2 за свой самолет. «Пешка» и в самом деле чем-то напоминала вражеский Ме-110.

И экипаж Владимира Свирчевского беспрепятственно продолжал свой первый в истории полка разведывательный полет. Радуясь удаче, летчик уверенно пилотировал послушную «пешку», которая неожиданно превратилась из бомбардировщика в воздушного разведчика. Василий Захожий так увлекся поиском и фотографированием наземных вражеских объектов, что забыл даже о том, какой опасности подвергается и сам он, и его товарищи по экипажу. Правда, сержант Свистунов, как говорят, возвращал летчика и штурмана в реальную действительность, время от времени докладывая по самолетному переговорному устройству:

– Командир, задняя полусфера чистая. И Свистунов, помедлив, сокрушался:

– Ох, и не нравится мне эта тишина! Очень не нравится!

Свирчевский строго сказал;

– Заладил: «Нравится – не нравится»… Ты не задремай там от этой тишины. В оба гляди!

– Задремаешь тут, когда чувствуешь себя, будто на горячей сковородке!

Однако опасения Свистунова не подтвердились: фашисты не сделали ни единой попытки атаковать «пешку» с воздуха или обстрелять ее с земли.

Выполнив задание, экипаж лейтенанта Свирчевского благополучно приземлился на аэродроме Колпачки. К зарулившему на стоянку «петлякову» прибежали летчики, штурманы, стрелки-радисты. Приехали командир полка, начальник штаба, начальник разведки. Свирчевский доложил о выполнении задания. Специалисты сняли с машины фотоаппараты и унесли в лабораторию. После обеда донесение экипажа, подкрепленное фотоснимками вражеских объектов, внимательно изучали в штабе Калининского фронта.

1 августа 1942 года в полку состоялся праздник. На флагштоках аэродрома Колпачки тропотали под легкими порывами ветра алые флаги. Из репродукторов лились песни. Личный состав в парадном обмундировании, с боевыми наградами выстроился па аэродроме. Приехал генерал-лейтенант авиации М. М. Громов. Он зачитал приказ о сформировании 11-го отдельного разведывательного авиационного полка и назначении на должность командира майора С. С. Маршалковича. Прославленный летчик поздравил авиаторов с рождением боевой единицы Советских Военно-Воздушных Сил, пожелал успехов в освобождении родной земли, достижения победы над врагом. М. М. Громов поблагодарил за разведданные, которые добыл в первом боевом вылете экипаж Владимира Свирчевского.