Подошла очередь Септаха Мелайна. Он в своей обычной эффектной манере потряс чашкой, перемешав кости, размашистым движением пронес чашку вокруг себя и, элегантно изогнув руку, выкинул кости. Они, гремя, покатились по палубе — одна, вторая, третья — и выстроились в ровную, словно прочерченную по линейке линию.

— Глаза, рука, вилка, — объявил Септах Мелайн, довольно хлопнув ладонью по палубе. — Снова десятка, моя норма. Вы проиграли два реала, Гиялорис. Гиялорис? Куда это вы там смотрите?

— Вы знаете эту звезду, Септах Мелайн?

— Которая? Та яркая, на западе? А действительно, что это за звезда, Гиялорис?

— Эту звезду я еще ни разу не видел. Разве бывает так, чтобы в небе внезапно возникали новые звезды? А ведь эта, я уверен, именно из таких!

Септах Мелайн, нахмурившись, поднялся на ноги. Вынув из висевших на поясе ножен небольшой декоративный кинжал, он повернул его острием вверх и, прищурив глаз, начал вглядываться в западную часть небосвода, словно что-то измерял.

— Что вы делаете? — осведомился Гиялорис.

— Уточняю расположение звезд. Видите, вот это Ториус, а эта большая красная звезда — Ксавиал, и расстояние между ними равно длине одного кинжала, такое, как должно быть. Но почти точно посередине между ними, там, где никогда не было никаких звезд, возникла новая звезда. Та самая, о которой вы говорили, Гиялорис. Звезда возникшая из ниоткуда.

— Ведьмовская звезда, иного быть не может!

— Я скорее сказал бы, что это звезда, охваченная пламенем.

— Но ведь звезды сами по себе и есть огонь, или я слышал что-то не то? — спросил Гиялорис, недоуменно взглянув на Септаха Мелайна.

— Ведь бывает, что одни костры горят слабо и тускло, а другие очень ярко. То же самое и со звездами: иногда тусклая звезда по собственной воле мощно вспыхивает и горит в десятки раз ярче, чем прежде, а может быть, и в десять тысяч раз. Именно это, я думаю, произошло с той звездой. Она всегда находилась на этом месте, но светилась слишком слабо, для того чтобы мы могли заметить ее, а теперь взорвалась, обратившись в раскаленный добела пламенный шар, и, вероятно, превратила в пепел все находившиеся поблизости миры. А здесь, у себя, мы воспринимаем это как огонь маяка, внезапно засветившийся в ночи над нашими головами. Надо поговорить со Свором: он разбирается в таких вещах. — И он громко позвал Свора, находившегося под палубой в своей каюте: — Эй, философ! Идите-ка сюда! Посмотрите на эту тайну небес!

— Это ведьмовская звезда, — мрачно повторил Гиялорис. — Демоническое знамение.

— И что же оно, по вашему мнению, предвещает? — спросил Септах Мелайн. — Скажите мне, о чем эта звезда говорит вам, потому что я ничего в таких вещах не понимаю и не могу разобраться в этом самостоятельно. О, разгадайте мне эту загадку, милый Гиялорис! Какое известие несет нам эта звезда, если она и в самом деле являет собой предзнаменование?

— Вы опять по своему обыкновению дразните меня, Септах Мелайн?

— Нет-нет, — возразил тот. — У меня и в мыслях не было насмехаться над вами.

— Конечно же было, — раздался голос показавшегося из люка Свора, — Вы играете с бедным Гиялорисом, как будто считаете его простаком, которым он, по правде говоря, не является, хотя я полагаю, что ему сильно недостает вашей хитрости — как, впрочем, и подавляющему большинству людей. Но сыграйте лучше со мной, господин мой Септах Мелайн. Это будет не так легко.

— Ну что ж. В небе появилась новая звезда.

— Да, я ее вижу. Неподалеку от зенита, немного на запад от Ториуса, горит ярким и ровным светом.

— И что, по вашему мнению, означает это явление, Свор? Вы так глубоко верите в колдовство! Поведайте мне, ведь я устроен совсем по-другому и не в состоянии самостоятельно постичь такие вещи. Гиялорис называет это демоническим знамением. Как вы считаете, что именно пытается сообщить нам таинственный демон? Неужели нас ждут впереди новые, еще более тяжелые потери — нас, уже и так утративших столь много?

— Ах, как раз наоборот, — сказал Свор, лукаво улыбаясь и расчесывая пальцами курчавые завитки своей бороды, — я вовсе не одарен божественным даром провидения, о великолепный Септах Мелайн, но, даже несмотря на это, считаю, что могу достаточно хорошо для любителя понимать небесные письмена. Звезда, которая явилась к нам сегодня вечером, была зажжена, чтобы показать, что дух разгневан тем злодеянием, которое совершил Корсибар. Эта звезда — наше спасение. Она означает гибель Корсибара и возвышение Престимиона.

— И что же вам сказало об этом? — спросил Септах Мелайн.

— Если вам приходится задавать этот вопрос, мой дорогой друг, то вы никогда не сможете понять ответ.

Септах Мелайн лишь усмехнулся и пожал плечами. Зато Гиялорис что-то чуть слышно промычал, соглашаясь со словами Свора. Он склонил голову, коснувшись лбом досок палубы, воздел руки к звезде и сделал несколько ритуальных жестов, говоривших о приятии знамения и о смирении.

Город Палагат, расположенный на восточном берегу Глэйдж, являлся крупнейшим из населенных пунктов на всем протяжении реки между Лабиринтом и озером Рогуаз. Это был центр сельскохозяйственной провинции, куда фермеры из трех соседних районов доставляли свои товары, чтобы затем отправить их в другие города, лежавшие выше и ниже по течению. Хотя вся окружающая местность представляла собой плоскую равнину, сам Палагат стоял на невысоком холме в излучине реки. Раскинувшийся вокруг широкий, ничем не нарушаемый простор и зелень густой листвы менгаковых деревьев, возвышавшихся над домами подобно театральному заднику, позволяли Палагату доминировать над пейзажем на расстоянии многих миль, как если бы он находился на вершине Замковой горы.