Ле Кленш густо покраснел и отвернулся.

— Долго вы оставались в каюте?

— Может быть, часа два. Уже не помню. Когда я вышел, в ушах у меня шумело. Капитан стоял за дверью. Он ничего мне не сказал. Просто смотрел, как я вышел. Я чуть не бросился перед ним на колени, чуть не закричал, что это не моя вина, чуть не попросил у него прощения. Но у него было ледяное выражение лица. Я ушел. Вернулся в радиорубку. Я боялся. С этой минуты я всегда носил в кармане заряженный револьвер, потому что был уверен: Фаллю собирается убить меня.

Но он больше никогда не сказал мне ни слова, кроме служебных распоряжений. Да и то большей частью пересылал их мне в письменной форме. Я хотел бы получше объяснить вам все, но я не способен на это. Каждый день становилось все труднее и хуже. У меня было такое впечатление, что о происшедшем все знают. Главный механик тоже бродил вокруг каюты капитана. А тот сидел там взаперти целыми часами.

Матросы смотрели на нас вопросительно, тревожно. Они угадывали: что-то стряслось. Сто раз я слышал, как они говорят о дурном глазе. И у меня было только одно желание…

— Естественно! — проворчал Мегрэ. Наступило молчание. Ле Кленш смотрел на комиссара глазами полными упрека.

— Десять дней подряд погода была плохая. Я болел, но думал только о ней. Она… Не могу вам сказать, как мне было больно. Да! Вожделение, от которого мутит, от которого плачешь и бесишься. Она называла меня своим большим мальчишкой. Совсем особенным, немного хриплым голосом. И я перестал писать Мари. Я предавался мечтам: убежать с этой женщиной, как только мы прибудем в Фекан…

— А капитан?

— Он становился все холоднее, все резче. Может быть, все-таки в его поведении была доля безумия не знаю. Однажды он отдал приказ начать лов, а все старые матросы утверждали, что в этих широтах никогда не видели рыбы. Он не допускал возражений. Боялся меня. Может быть, знал, что я вооружен? У него тоже было оружие. Когда мы встречались, он подносил руку к карману. Я сотню раз пробовал снова увидеть Адель. Но он всегда был в каюте. Глаза у него провалились, лицо осунулось. И этот запах трески… Люди, солившие в трюме, неприятности — одна за другой.

Главный механик тоже держался начеку. Словом, никто не говорил естественно, свободно. Все мы трое походили на помешанных. Бывали ночи, когда я согласился бы убить человека, лишь бы добраться до нее. Понимаете? Ночи, когда я грыз зубами платок и повторял, подделываясь под ее голос:

— Мой большой мальчишка! Дурачок!

И все это тянулось без конца. Дни сменяли ночи, наставали новые.

А вокруг только серая вода, холодный туман, чешуя и потроха трески. Отвратительный вкус рассола в горле.

Я думаю, если бы я мог побыть с ней еще один раз, я выздоровел бы. Но это было невозможно. Фаллю всегда был там, и глаза его все больше проваливались. И эта беспрерывная качка, жизнь без горизонта. Потом мы увидели скалы.

Можете вы себе представить, что это продолжалось три месяца? Ну так вот, вместо того чтобы вылечиться, я заболел еще больше. Только теперь я отдаю себе отчет в том, что это была болезнь. Я ненавидел капитана, меня ужасал этот уже старый человек, который держал взаперти Адель. Я боялся вернуться в порт, боялся потерять ее навсегда.

В конце концов он стал казаться мне каким-то демоном, злым духом, который один наслаждается этой женщиной.

Когда мы подходили к порту, корабль маневрировал неудачно. Матросы с облегчением спрыгнули на землю, бросились в кабаки. Я хорошо знал, что капитан ждет ночного безлюдья, чтобы вывести Адель. Я пошел в свою комнату к Леону. Там у меня были старые письма, фотографии моей невесты, и я сжег их.

Я вышел. Я вожделел Адели. Повторяю: вожделел. Разве она не говорила, что по возвращении Фаллю женится на ней?

По дороге на судно я столкнулся с одним человеком… — Ле Кленш тяжело упал на подушку, лицо его сморщилось, словно от невыносимой боли, и он прохрипел: — Да ведь вы теперь сами знаете.

— Да, с отцом Жана Мари. Траулер был у пирса. На борту оставались только капитан и Адель. Он должен был вывести ее. Тогда…

— Замолчите!

— Тогда вы сказали человеку, который пришел посмотреть на корабль, где погиб его сын, что мальчишка убит. Верно? И пошли вслед за ним. Вы спрятались за вагон, когда он подошел к капитану…