– Это Вилли!..
– выдавил он хриплым голосом.

Потом произнес несколько слов по-английски, слишком быстро, чтобы Мегрэ мог понять их, наклонился и коснулся рукой лица молодого человека.

Девушка, разбудившая комиссара, рыдала. К ней подбежал смотритель шлюза.

– Позвоните в полицию Эперне... Врача, пожалуйста...

Из каюты вышла Негретти в неряшливом виде, босиком. Она не решалась сойти с палубы и звала полковника:

– Уолтер! Уолтер!

Позади стояли незаметно подошедшие машинист узкоколейки, землекопы, какой-то крестьянин - его корова шла без присмотра по бечевнику.

– Труп надо перенести в кафе.

Факт смерти молодого человека не вызывал сомнений.

Пока вытаскивали тело, элегантный костюм на нем превратился в лохмотья.

Полковник медленно шел следом. Его халат, голубые шлепанцы, багровое лицо, взлохмаченные ветром волосы придавали ему несуразный и в то же время торжественный вид.

Когда труп поднесли к дверям кафе, девушка снова зарыдала во весь голос и бросилась в кухню. Хозяин кафе орал в телефонную трубку:

– Да нет, мадемуазель! Полицию! Полицию!.. Быстрее!.. Не разъединяйте!.. Алло!.. Алло!..

Мегрэ не позволил войти в кафе толпе зевак, но речники, обнаружившие труп и выловившие его, вошли и сели за столик, где еще со вчерашнего дня стояли стаканы и пустые бутылки. Урчала печка. Посреди помещения валялась метла.

Появился Владимир, он успел надеть свою американскую морскую пилотку. Речники обращались к нему с вопросами, но он не отвечал.

Полковник не отрывал глаз от Вилли, лежавшего на полу, и трудно было понять, взволнован он, раздосадован или испуган.

– Когда вы видели его в последний раз?
– спросил Мегрэ у полковника.

Сэр Лэмпсон вздохнул и огляделся, словно искал того, кому всегда поручал отвечать за себя.

– Это ужасно, - наконец проговорил он.

– Вилли не ночевал на борту?

Англичанин указал на речников, которые слушали их разговор. Это было как бы напоминанием о необходимой благопристойности. Это как бы означало: "Считаете ли вы допустимым и приличным при подобных людях..."

Мегрэ попросил посторонних выйти.

– Вчера вечером, в десять часов. На борту кончилось виски. Владимир не смог найти его в Дизи. Я решил пойти в Эперне.

– Вилли был с вами?

– Недолго. За мостом он меня оставил.

– Почему?

– Мы немного повздорили.

Полковник устремил взгляд на искаженное бледное лицо покойника, и черты его дрогнули.

Может быть, он мало спал и его опухшее лицо придавало ему более взволнованный вид? Во всяком случае Мегрэ готов был поклясться, что на мясистые веки англичанина навернулись слезы.

– Вы поругались?

Полковник пожал плечами, словно нехотя принимая столь вульгарное и грубое выражение.

– Вы его в чем-нибудь упрекали?

– Нет. Я хотел узнать... Я твердил: "Вилли, вы негодяй.

Но вы должны мне сказать..."

Он удрученно замолчал и отвел глаза, чтобы вид мертвеца не гипнотизировал его.

– Вы обвиняли его в убийстве вашей жены?

Англичанин пожал плечами и вздохнул:

– Он ушел. Один. Раньше бывало, мы с ним ссорились, а назавтра выпивали вместе виски и больше об этом не вспоминали.

– Вы дошли пешком до Эперне?

– Да.

– Вы пили?

Полковник бросил печальный взгляд на своего собеседника.

– Я еще играл в клубе. В ресторане "Бекас" мне сказали, что там есть клуб. Я возвратился на машине.

– В котором часу?

Он развел руками - не помнит.

– Вилли на яхте не было?

– Нет. Владимир сказал мне об этом, когда раздевал меня.

Перед дверью остановился мотоцикл с коляской. В комнату вошли бригадир жандармов из Эперне и врач.

– Уголовная полиция, - сказал Мегрэ, представляясь своему коллеге. Не впускайте сюда никого и позвоните в прокуратуру.

Врачу достаточно было беглого осмотра. Он заявил:

– В момент погружения в воду он был мертв. Посмотрите следы.

Мегрэ это знал - он уже видел следы. Он машинально взглянул на руку полковника, мускулистую с квадратными ухоженными ногтями и набухшими венами.

Потребовалось не менее часа, чтобы вызвать прокуратуру на место происшествия. Полицейские на велосипедах окружили кафе "Флотское" и яхту "Южный Крест".

– Могу я одеться?
– спросил полковник.

И, несмотря на халат, шлепанцы и голые лодыжки, проходя мимо рядов любопытных, он держался с достоинством. Войдя в каюту, тут же выглянул из нее и позвал: