Шрифт:
— Она вам говорила об этом?.. Да, у нее всегда было слабое здоровье… Может, оттого, что слишком много ездила еще ребенком. Я ведь не хотела давать ее кормилице. Я устраивала что-то вроде колыбели между полок в купе…
Славная, в общем-то, женщина! Теперь она чувствовала себя в своей тарелке! Наверное, она даже не понимала, почему злится ее дочь. Разве Мегрэ не разговаривал с ней вежливо, предупредительно? И говорил простым, понятным языком!
Она была певицей, ездила на гастроли. У нее были любовники, затем дети. Разве все это не было в порядке вещей?
— У нее были больные легкие?
— Нет, что-то с головой… Все время жаловалась, что она у нее болит… Потом, в один прекрасный день, подхватила менингит, и ее пришлось срочно положить в больницу…
Стоп! До сих пор все шло как по маслу. Однако теперь
Жозефина Босолей дошла до какого-то предела. Она не знала, что ей говорить, и искала глазами Франсуазу.
— Мама, комиссар не имеет права тебя допрашивать! Не говори больше ничего!
Легко сказать! Она-то знала, как опасно сердить полицейских. Ей очень хотелось угодить всем сразу.
Ледюк, уже пришедший в себя, подмигивал Мегрэ, словно говоря: «Дело двигается!»
— Послушайте, мадам… Вы можете говорить или молчать… Ваше право… Но это не значит, что вас не заставят говорить в другом месте… Например, на суде…
— Но я ведь ничего не сделала!
— Вот именно! Поэтому-то мне кажется, лучше всего было бы не молчать. А что касается вас, мадемуазель Франсуаза…
Та не слышала. Сняла трубку. Говорила по телефону нервно, глядя украдкой на Ледюка, словно боясь, что тот вырвет у нее трубку из рук.
— Алло!.. Он в больнице?.. Неважно!.. Нужно вызвать его сейчас же!.. Или же передайте ему, чтобы он не терял ни минуты и приезжал в гостиницу «Англия»… Да… Он поймет. Это звонила Франсуаза!..
Она слушала еще некоторое время, положила трубку, холодно, с вызовом посмотрела на Мегрэ.
— Он сейчас приедет… Мама, ничего не говори… Она вся дрожала. Капельки пота стекали по ее лбу, смачивая волосы на висках.
— Видите ли, господин комиссар…
— Мадемуазель Франсуаза… Заметьте, я не мешал вам звонить. Наоборот!.. Я больше не буду допрашивать вашу мать… А сейчас хотите совет?.. Позвоните и господину Дюурсо, он у себя.
Франсуаза хотела понять, что он задумал. Колебалась. Наконец резким движением взяла телефонную трубку.
— Алло?.. Сто шестьдесят семь, пожалуйста…
— Ледюк, иди сюда!
Мегрэ что-то шепнул ему на ухо. Ледюк, казалось, был удивлен, смущен.
— Ты думаешь, что?..
Наконец он ушел, и видно было, как он заводил ручкой свою машину.
— Это Франсуаза… Да… Я звоню из комнаты комиссара… Приехала моя мать… Да!.. Комиссар просит, чтобы вы пришли… Нет! Нет!.. Уверяю вас, нет…
Каскад этих «нет» прозвучал громко и отчаянно.
— Да говорю же вам, что нет!
Она продолжала стоять у стола, словно застыв. Закуривая трубку, Мегрэ смотрел на нее с улыбкой, а Жозефина Босолей в это время пудрилась.
Глава 10
Записка
Молчание затянулось. Вдруг Мегрэ увидел, как вздрогнула Франсуаза, глядя на площадь, и затем, чем-то встревоженная, резко отвернулась.
К гостинице через автомобильную стоянку шла мадам Риво. Что это — обман зрения или происходящие события действительно все окрашивали в траурный цвет? Во всяком случае, при взгляде издали, чувствовалось что-то трагическое. Словно ее влекла вперед какая-то неведомая сила, которой мадам Риво не собиралась противиться.
Вскоре можно было разглядеть ее лицо. Оно было бледным. Волосы в беспорядке. Пальто распахнуто.
— Вон Жермен, — сказала мадам Босолей. — Ей, наверное, сказали, что я здесь…
Мадам Мегрэ пошла открывать дверь. Когда все увидели мадам Риво, стало ясно, что она действительно переживает какую-то драму.
Та, однако, пыталась успокоиться, улыбнулась. Но во взгляде ее была растерянность. Лицо судорожно подергивалось.
— Простите, господин комиссар… Мне сказали, что моя мать и сестра здесь и…
— Кто вам сказал?
— Кто?! — испуганно повторила она.
Как она не похожа на Франсуазу! Мадам Риво — жертва, женщина, сохранившая плебейские привычки, и к ней, видимо, относились без всякого уважения. Даже мать смотрела на нее довольно холодно.
— Как, ты не знаешь кто?
— Это когда я шла…
— Ты не видела своего мужа?
— Ах, нет! Нет!.. Уверяю вас, нет!..
Мегрэ с тревогой смотрел по очереди на всех троих, затем на площадь, но Ледюк все еще не появлялся. Что бы это значило? Комиссар хотел быть уверенным, что доктор находится в его распоряжении. Он поручил Ледюку следить за ним, а еще лучше — привести его в гостиницу.