Так и вышло. Форманов встал, подошел к окну, посмотрел во дворик и проговорил:

– Ну, и с чего ты вдруг переменил мнение? Почему решил, что вся эта история все-таки будет касаться нашего ведомства.

– Так ведь я уже в Бадягине побывал и дискету прочел, которую Циркач для меня там оставил, а вместе с ней Маша, Андрюшкина жена, передала мне запись последнего звонка Большакова из Москвы. Вот после этого, Михалыч, Турция, Германия и Измайловский рынок - все склеилось. А не ты ли мне еще весной давал в разработку "короля рынков"? Тогда это дело замяли, известно по чьей просьбе, а сегодня, когда "короля" не сталоs

Форманов резко обернулся.

– Доказательства, дядя Воша! Где доказательства, что "королем рынков", на которого собирались открыть охоту, был именно Аникеев?

Кулаков молчал.

– Что, сплошная интуиция, которая в некоторых случаях дороже логики? поинтересовался Форманов язвительно.

– Нет, - замялся Кулаков, - чистейшая логика. Видишь ли, Крошка, ну, то есть Большаков, узнал в лицо одного из замов Аникеева и уже успел мне сообщить об этом.

– И кто же он, этот зам?

– Агент БНД Клаус Штайнер по кличке Эльф, он же агент Моссада Миньян, он же польский разведчик Юриуш Семецкий, он же...

– Твою мать!
– вырвалось у Форманова.
– А Эльф не мог узнать Большакова?

– Не мог. Он его не видел. Ты забыл, наверное, на том задержании ребята работали порознь, только Циркач стоял рядом, но он был в очень хитром гриме. Крошка вообще сидел в баре к Эльфу спиной, ну а потом... Потом этот дьявол ушел, ты должен помнитьs

– Да, да, конечно, - пробормотал Форманов и повторил с еще большей экспрессией.
– Твою мать!

Новая пауза была долгой. Кулаков успел размять и раскурить набитую какими-то опилками, но любимую с юных лет сигарету "Дымок" и за этим процессом напрочь забыл об "Импале" с ментолом.

И наконец до генерала Форманова дошло:

– Постой, где, говоришь, Большаков опознал Эльфа?!

– Не знаю точно. Может быть, в машине, а может, и в офисе Аникеева. Ты лучше глянь на расшифровку этого телефонного разговора. Это же поэма! Эльф называется старым другом по кличке Гном, служившим в Белорусском национальном десанте.

– Белорусский национальный десант - это сильно, БНД, значит, получается, - оценил Форманов, а потом словно еще раз проснулся: - Ладно. Ты мне своими десантами имени Лукашенко зубы-то не заговаривай. Что делает Большаков в фирме Аникеева?

– Работает вместе со своей группой на ЧГУ, - не задумываясь отрапортовал Кулаков.

– Ой ли?
– улыбнулся Форманов.
– Не сходятся у тебя концы с концами, Владим Геннадич! Получается, когда ты спрашивал у меня разрешения подключить к работе группу Большакова, он уже работал. И не на нас - на Аникеева. Так, что ли?

– Не так. Большаков работал на себя. Но постарайся понять: я-то у тебя хотя бы пост фактум разрешения спросил, а Андрей меня вежливо так в известность поставил - и всеs

Генерал-полковник Форманов вдруг начал неудержимо хохотать, хотя ситуация, скажем прямо, к этому не располагала.

– Я одну историю вспомнил, - пояснил он, наконец.
– Про Льва Толстого и великого кинооператора Пате. Толстой, как известно, терпеть не мог кино во всех видах. Пате его втихаря снимал на перроне железнодорожной станции, а потом интеллигентному французу неловко стало. Он подошел и спрашивает: "Можно я буду вас снимать?" "Так вы меня уже снимаете!" - резко так отвечает Толстой. "Но мне неудобно как-то, - говорит Пате, - я бы хотел ваше разрешение получитьs" "Хотели получить?!
– говорит Толстой, окончательно озверев.
– Так я вам не разрешаю этого делать!" После чего Толстой идет дальше, а Пате продолжает его снимать.

Кулаков даже не улыбнулся:

– Но ты же дал мне разрешениеs

– Так я и не знал, что ты меня уже снимаешьs

Помолчали. Кулаков потянулся за второй чудовищно набитой сигаретой "Дымок".

– Кем был этот Иван Аникеев по данным из Гамбурга?
– решил первым нарушить молчание Форманов.
– По официальным сводкам МВД, он обычный уголовный авторитет, державший все московские рынки.

– А по неофициальным догадкам аналитиков гамбургской резидентуры, он и есть король рынков, не имеющий прямого отношения к уголовщине. Мы считали весной, что король - это кто-то из турецких финансовых магнатов или версия номер два - кто-то из кремлевских кураторов рыночной теневой экономики. Но в Турции неожиданно убивают нашего владимирского парня, а в Кремле вообще не трогают никого. Остается Иван Лазаревич Аникеев. Именно он оказывается в своем рыночном королевстве одновременно и серым кардиналом и публичным политиком. Вот для борьбы с ним западники и внедряют в фирму своего Эльфа. Собственно, это не называется внедрить, они его официально вводят, присылают в качестве консультанта. Словно какого-нибудь Джеффри Сакса в правительство Гайдара. Уму не постижимо: агент, которого, сбившись с ног, ищут пять разведок и шесть контрразведок, спокойно приезжает в Россию и даже не слишком прячется.

– А от кого ему прятаться?
– еще более обиженно, чем Кулаков, запыхтел Форманов.
– У него тут все свои. Сам посуди. Если какой-то Мышкин, зам директора пресловутого центра "Сфера" получает разрешение Вашингтона и Брюсселя на коридор для вылета военного самолета с территории Турции! И не только не скрывается от спецслужб, но даже согласовывает свои действия с официальными структурами России. Хочется верить, что Мышкин на пару с Эльфом еще не знают про нас, но если завтра они оба придут ко мне в кабинет, я даже не слишком удивлюсьs