— Что? Да, конечно.

— Почему ты не читаешь?

Да потому что пересохло во рту. В поисках имени бывшего хозяина склада я пробежал глазами по строкам. В заметке Тилман Гэнтри не упоминался.

Странно. Подоплека происшедшего не вызвала у меня ни малейших сомнений. Кито наслаждался славой, свалившейся на него благодаря газетчикам, и по наивной болтливости мог стать слишком ценной находкой для судебного дознавателя. Поразить такую мишень было проще простого.

Медленно читая вслух заметку, я прислушивался к звукам, доносившимся с улицы, и поглядывал на входную дверь, с нетерпением поджидая Мордехая.

Гэнтри сказал-таки свое слово. Теперь свидетели либо прикусят языки, либо начнут бесследно исчезать. А куда прятаться мне, если Гэнтри объявит охоту на заваривших кашу юристов?

Внезапно я осознал, что убийство Кито, как ни странно, нам выгодно. Да, потерян важнейший свидетель, однако в суде его показания наверняка вызвали бы массу сомнений.

Зато моя альма-матер опять на слуху — газета упоминала фирму в связи с убийством девятнадцатилетнего преступника. В очередной раз «Дрейк энд Суини» низвергается с горних высей на грешную землю.

Если бы я прочел эту заметку месяц назад, еще до Мистера, что бы я сделал?

Я отправился бы за разъяснениями к Рудольфу Майерсу, компаньону фирмы и своему непосредственному начальнику.

Майерс пошел бы к членам исполнительного комитета — за тем же. Всякий уважающий себя сотрудник «Дрейк энд Суини» потребовал бы скорейшего разрешения конфликта — пока авторитету фирмы не нанесен больший урон. Каждый грамотный юрист предлагал бы избежать суда любой ценой.

Мы бы только об этом и говорили.

— Дальше, дальше, — вывела меня из задумчивости Руби.

Я принялся лихорадочно переворачивать страницы — вдруг где-то мелькнет и четвертая заметка, касающаяся нашего дела? Вместо нее я нашел сообщение об уличных чистках. Журналист, определенно сочувствовавший бездомным, яростно критиковал действия городских властей, грозя призвать их к ответ. Эта история привела Руби в восторг.

У Наоми, куда мы в конце концов подъехали, Руби встретили как родную. Женщины кинулись обнимать и целовать ее, некоторые от избытка чувств расплакались. Вместе с Меган я провел на кухне несколько приятно-волнующих минут, однако от флирта мысли мои были далеко.

Большая комната нашей конторы ломилась от посетителей. София по телефону распекала собеседника на родном языке. Я прошел к Мордехаю — сидя за столом, он дочитывал утреннюю газету и улыбался. Мы договорились встретиться через час, чтобы уточнить план будущих действий.

За две недели работы я завел девяносто одно дело, из которых успел закрыть только тридцать восемь. Необходимо наверстывать упущенное. Телефон, подумал я, раскалится докрасна.

Раздался стук в дверь, и на пороге кабинета выросла София. Не поздоровавшись, не извинившись за вторжение, она потребовала:

— Где список выселенных?

Из-за уха торчит карандаш, очки съехали на кончик носа.

Времени на пустую болтовню нет.

Я молча протянул ей лист.

София впилась в список взглядом:

— Вот оно!

— Что? — Я выскочил из-за стола.

— Номер восемь. Маркус Диз. Так я и думала, знакомое имя.

— Знакомое?

— Да. Сейчас он сидит у меня. Угодил в облаву. Копы забрали его ночью в Лафайетт-парке и вывезли черт знает куда. Тебе сегодня везет.

Мы прошли в большую комнату, и София указала на мужчину, удивительно похожего на Мистера — сорок с чем-то лет, запущенная шевелюра, борода с густой проседью, темные очки и ворох тряпья. Я побежал к Мордехаю.

Разговор с драгоценным посетителем Грин решил вести сам.

— Простите, меня зовут Мордехай Грин, я юрист. Можно задать вам несколько вопросов?

Мистер Диз поднял на нас взгляд:

— Валяйте.

— Видите ли, мы работаем над делом, связанным с людьми, проживавшими на старом складе, угол Флорида — и Нью-Йорк-авеню, — медленно и четко выговорил Мордехай.

— Я тоже жил там.

Я затаил дыхание.

— Да? — уточнил Мордехай.

— Да. Нас вышибли оттуда пинком.

— Именно это нас и интересует. Мы полагаем, выселение было незаконным.

— Угадали.

— Как долго вы там прожили?

— Около трех месяцев.

— Вы платили за проживание?

— А как же!

— Кому?

— Какому-то Джонни.

— Сколько?

— Сотню в месяц наличными.

— Почему наличными?

— Он не хотел волокиты с бумагами.

— Вам известно, кто был владельцем склада?

— Нет.

Ответ прозвучал без колебаний, уверенно и ясно. Я с трудом скрыл ликование. Если Маркус Диз не знал, что склад принадлежал Гэнтри, то ему нечего опасаться.