К участию в Белорусской операции привлекалась наша авиация. Мы тогда уже насчитывали в своем составе 66 авиаполков, объединенных в 22 авиадивизии и 9 корпусов, включая авиакорпус АДД на Дальнем Востоке, располагали хорошо обученными летными кадрами, способными творчески решать сложные боевые задачи. Наш самолетный парк достиг наконец желанной тысячи дальних бомбардировщиков. И в мае 1944 года восемь корпусов АДД были перебазированы в районы Чернигова и Киева, что позволяло нам более оперативно поддерживать боевые действия советских войск на центральном участке фронта, на главном стратегическом направлении.

План "Багратион" предусматривал массированное применение авиации. Поэтому на центральном участке фронта кроме наших авиасоединений сосредоточивались 5 воздушных армий (1, 3, 4, 6 и 16-я армии, которыми соответственно командовали генералы Т. Т. Хрюкин, Н. Ф. Папивин, К. Л. Вершинин, Ф. П. Полынин и С. И. Руденко).

За 10 дней до начала наступления по плану ВВС мы провели операцию по уничтожению самолетов 6-го германского воздушного флота. С 13 по 18 июня соединения АДД нанесли сосредоточенные ночные удары по 7 аэродромам противника, совершив 1472 самолето-вылета.

В ночь перед началом наступления мы наносили массированный бомбардировочный удар. К выполнению боевой задачи были привлечены 343 дальних бомбардировщика, базировавшихся в районах Чернигова, Борисполя, Белой Церкви, Винницы и других. Соединениям АДД надлежало нанести удары по цепям, расположенным в 15-16 километрах северо-западнее Рогачева, за рекой Друть. Находились они почти сразу за передним краем стрелковых частой 3-й армии, которой командовал генерал А. В. Горбатов.

Каждым из нас, участников и организаторов боевые действий АДД, стремился как можно лучше обеспечить работу групп наведения. Очень важно было целеуказание с земли, тем более что ночи выдались темные, а к утру ожидалось возникновение тумана. Опытом организации таких боевых действий мы располагали довольно большим. Особенно это практиковалось в Сталинградской операции, когда точки прицеливания и наш передний край o6opoны обозначались линиями костров, расположенных в 150 метрах друг от друга. Но я пришел к твердому убеждению, что такой громоздкий и обременительный для стрелковых частей способ обозначения не годится - ведь для костров нужно собрать и доставить к переднему краю большое количество горючего материала. Чтобы обозначить точку прицеливания, огни нужно сориентировать по месту и выложить их строго по заданному азимуту в направлении на центр цели, точно в условленной комбинации. Для летных экипажей ориентировка по кострам тоже представляла сложное дело, поскольку яркость костров была незначительной. Я уже не говорю о том, что ночью в тылу войск огней встречается немало и какие-либо случайные костры могут просто ввести экипажи в заблуждение.

Вот почему мое предложение о применении пирофакелов, дававших яркий свет, было встречено одобрительно. Трех различных цветов пирофакелы обладали малыми габаритами, горели восемь минут. Это позволяло в разнообразных сочетаниях цветов надежно выкладывать условные световые знаки.

Мой бессменный помощник подполковник Михаил Иванович Таланин заботился о том, чтобы на нашем самолете были в запасе ящики с пирофакелами. Наш подвижной КП того периода состоял из вездехода "виллис" и радиостанции, находившихся на транспортном самолете, и, выезжая на этой автомашине в нужный нам пункт, не обременяя никого просьбами об автотранспорте, мы приступали к своим делам.

Подполковник М. И. Таланин выполнял много функций, в том числе поддерживал связь со штабом АДД - передавал туда задачи привлекаемым авиагруппам, обеспечивал организацию наземного наведения, получал сведения об оперативной и метеорологической обстановке, доклады о вылетах, другие данные.

22 июня 1944 года, в третью годовщину начала Великой Отечественной войны, я доложил представителю Ставки Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову и командующему 1-м Белорусским фронтом генералу К. К. Рокоссовскому о том, что накануне наступления мы сделали все необходимое для организации наведения дальних бомбардировщиков на цель. Попутно сообщил, что пирофакелы будут выложены на лесной поляне, неподалеку от НП командующего 3-й армией. Это примерно в двух километрах от цели.

– Но там все забито нашими войсками, - неожиданно забеспокоился член Военного совета фронта генерал Н. А. Булганин.
– В этом районе как раз находятся огневые позиции артиллерии, наши танки, резервные части. Противник заметит сигнализацию, откроет артиллерийский огонь, и войска понесут потери.

Пришлось разъяснить, что из-за деревьев световые сигналы не будут видны гитлеровцам. Мы поставим дюралевые щиты, которые скроют от наблюдателей противника огни и будут отражать свет в наш тыл, что поможет экипажам бомбардировщиков лучше видеть сигнальные знаки.

Булганин сказал, что он сам поедет непосредственно на место, где устанавливаются пирофакелы, и проверит: не демаскируются ли войска? Он побывал там, ознакомился с нашей сигнализацией, но беспокойство члена Военного совета все же не покидало до конца бомбардировки.

А я, находясь на КП командарма А. В. Горбатова, получил доклад штаба АДД о том, что в 22.00 22 июня начат боевой вылет авиаполков и дивизий. Бомбардировочный удар по врагу был назначен на 24.00. Штаб одновременно сообщил мне данные о прогнозе и фактическом состоянии погоды. Ожидалось появление тумана над болотами, в низинах, над лесными участками. Разведчики погоды, пролетавший над нашей зоной, сообщали, что туманы начали образовываться и в долине реки Друть. Впрочем, мы уже сами начали чувствовать сырость и возникновение редкого приземного тумана.

О вылете дальних бомбардировщиков доложил Жукову. Рядом с палаткой командарма Горбатова на одной из мощных ветвистых сосен, прикрытых лиственными деревьями, был оборудован наблюдательный пункт. Туда же поднялся командующий ВВС. Я тоже устроился на этой сосне.

– Посмотрим, как АДД ударит по своим, - шутливо произнес Александр Александрович Новиков.

Авиасоединения фронтовой авиации должны были начать боевую работу с рассветом. А пока все с нетерпением ждали появления наших бомбардировщиков. Мне приходилось организовывать не один десяток бомбардировочных ударов вблизи от переднего края, и все-таки всякий раз я с беспокойством ожидал, как бы не произошло удара по своим. Все казалось предусмотрено, проверено, но вдруг что-то не сработает... Правда, таких случаев не было, обходилось благополучно.