– Ты не находишь смешными фантазии Кэмерон по поводу того, что мы можем снова сойтись?

– Думаю, у Кэмерон лишь одна фантазия: что мы станем друзьями, – ответил Зик, выводя «ягуар» в поток машин.

– Друзьями?

– Ага. – Зик настороженно и немного грустно взглянул на Ариэль краем глаза. – Я тоже чертовски удивился, когда она мне об этом сказала.

– Сказала? Когда?

– В церкви. Думаю, заметив, что ты уже больше не смотришь как бы сквозь меня, девочка решила, что мы сможем зарыть топор войны. – Он с любопытством взглянул на Ариэль:

– Она не ошиблась?

Хочет ли она стать другом бывшему мужу? – подумала Ариэль. Между ними столько лет разлуки! И столько пережито всего!..

– Слишком много несчастий между нами, – сказала она наконец.

– Но много и счастья, – возразил он.

Ариэль вздохнула. Зик прав. Вопреки всему, что случилось позже, она по-прежнему вспоминала то короткое лето как самое счастливое время своей жизни. Так хорошо ей не было больше никогда!..

Даже когда появилась Кэмерон.

Разве мог ребенок восполнить его предательство?

– Ариэль? – проговорил Зик, когда молчание затянулось.

Она снова вздохнула.

– Мы оба знаем, что нам нужно прийти к какому-то взаимопониманию, как-то смириться с прошлым. Ради Кэмерон, если не ради нас самих. Я еще не знаю как.

– Мы можем заехать куда-нибудь и поговорить.

– Куда, например?

– Скажем, к «Джимми», – предложил он, назвав модное заведение неподалеку от ее особняка.

– Ради Бога, нет. Едва мы сядем там, завтра газеты сообщат о великом примирении и начнут предсказывать двойную свадьбу.

– Тогда, может, заедем в какой-нибудь тихий и малопосещаемый бар или ко мне?..

– К тебе? – Тревога схватила ее за горло. – Ты имеешь в виду дом в Малибу?

Зик покачал головой.

– Да нет, он еще ремонтируется. Сейчас я живу в Крепости холостяков. – В Крепости холостяков? – Ариэль почувствовала, как ее сердце подскочило вверх. – В той самой Крепости холостяков, где мы…

– Ага, даже в той же квартире. – Зик мельком взглянул на нее. – И представь себе, здание находится в лучшем состоянии, чем двадцать пять лет назад…

– Неужели? – ледяным тоном поинтересовалась она.

Зик вздохнул и провел рукой по волосам.

– Послушай, Ариэль, не хочешь заезжать ко мне, не надо. Но что за резон…

– Черт возьми, Зик, у тебя прежние дурацкие шутки! – взорвалась она, не в силах более сдерживать гнев. – Дурацкие шутки? – Он с удивлением посмотрел на нее.

– Не думаешь ли ты, что, если заманишь меня туда, я настолько предамся воспоминаниям, что позволю совратить меня снова? Ты этого хочешь?

– Совратить? Тебя? – (О Боже, откуда женщины все знают?!) – Ариэль, я…

– Нет, позволь уж мне сказать, Зик Блэкстоун! – Она решительно развернулась лицом к нему, так, что вырез ее шелкового жакета слегка приоткрылся. – У меня остались самые кошмарные воспоминания об этой третьесортной ночлежке… Воспоминания о муках, предательстве и головной боли. Не представляю, как ты мог, говоря о дружбе и взаимопонимании, тут же предложить поехать в это ужасное место!..

– Прости, не подумал, – дал задний ход Зик, старательно отводя глаза от выглянувшего края лифчика Аризль. Она по-прежнему носит белое кружевное белье! – Совершенно неразумно было предлагать это. Я просто подумал… Черт, даже и не знаю, что я подумал!

Однако в душе-то он, конечно, знал. О Крепости холостяков остались не только дурные воспоминания, но и хорошие тоже. А если точнее – самые сладкие. И он подумал, что, оказавшись там, Ариэль вспомнит об этом. Следовательно, дальше им будет легче достичь взаимопонимания… Но еще… Да! Он подумал о желанной близости с ней. Эти мысли всегда бередили его душу, когда он смотрел на Ариэль. Может быть, приятные воспоминания и возникшее между ними взаимопонимание сослужат им в этом добрую службу. Неужели он совсем не интересует Ариэль как мужчина?

Она бросила на него раздраженный взгляд и отвернулась, поправляя костюм.

А потом, после паузы, сказала:

– Лучше отвези меня домой.

Вот так – коротко и ясно.

Опять взяла себя под контроль! – зло подумал Зик. Непоколебимый, недосягаемый фасад богини снова прочно встал на место. Но в этот раз я его порушу, поклялся он.

– Я совсем не хотел сердить тебя, просто у меня о Крепости холостяков осталось много хороших воспоминаний, – начал он извиняющимся тоном, – и я решил… Ну, в общем, может, у тебя тоже сохранилось нечто подобное.