– Возьмешь его с собой или нам оставишь?
– спросил дежурный.

– Зачем тебе лишний геморрой?

Как раз в это время по сотовому телефону ему позвонил Чернышев. Узнал у приятеля последние новости:

– На санитара акт об опьянении составлен, - сообщил коллега.
– Он будет со мной. Я хочу поговорить с ним про Бирюлево-Западное. Все равно мне делать нечего...

– Давай!
– Чернышев не возражал.
– Главное - не дай ему связаться со внешним миром. Предупредить Рындина ...

– Глаз с него не спущу.

Он увез его к себе в РУОП.

Малый этот в камуфляже и белом медицинском халате - чудовище какое то по словам соседей, - здесь, в стенах милиции сразу скис и затравленно поглядывал на хозяина кабинета.

Коллега Чернышева даже подумал:

" Может Виктору следовало с этого парня начать, а не с водилы ?"

Первым с санитаром заговорил Ловягин. Майор возник в дверях неожиданно. Окинул пристальным взглядом задержанного, нахмурился. Потом, словно осененный внезапной и все проясняющей догадкой, расцвел:

– Мы ведь с тобой где-то виделись?
– Ловягин пристально оглядывал сидевшего своим тяжелым, водянистым взглядом.

Пподстриженный под бандита верзила - санитар пожал плечами:

– Не знаю. ..

– Со "скорой", правда?

– Вроде того...
– санитар отвел глаза.

Отделаться от Ловягина было не так то просто.

– А если конкретно?

– Со "скорой".

– А что за учреждение?

– Медицинский Центр"Милосердие, 97".

"Рындин !" пронеслось вспышкой в голове Ловягина. Теперь его можно было выволочь из этого кабинета только силой. Он подвинул к себе стул. Сел.

– А чего не на работе?

Санитар нехотя пробурчал несколько фраз.

– Я чего? ГАИ надо спросить. Задержали, выдернули...

До Ловягина сразу дощел смысл несложной комбинации с похищением. Но старший опер за столом не собирался ему помогать.

– А где машина?! Начальство твое знает, что ты здесь?

Санитар отмахнулся, как от надоевшей мухи.

– Я - чего...

По-позже Чернышев снова позвонил приятелю:

– Тебе придется подъехать за нами...

– Сейчас?
– Ловягина в этот момент в кабинете не было: его затребовало к себе начальство. Можно было говорить свободно.

– Я позвоню. Телефон особо не занимай.

– Ты, что, решил сгноить меня на службе, Чернышев ?

– Перебьешься.

– Ты откуда звонишь ? Со льдины что ли? Зуб на зуб не попадает...

– В машине мы. Едем на объект...

За несколько часов на морозе на площадке ГАИ "амбуланс", который оставляли обычно в крытом гараже с постоянной плюсовой температурой внутри, основательно промерз.

Опытная рука водилы, однако, довольно быстро привела его в норму.

В десять минут одинадцатого "амбуланс" уже обогнул высокий каменный забор. "Колючки" не было видно, но Виктор не сомне вался в том, что и она тоже есть, и что вообще все вокруг напичкано электроникой, включая воспомогательные постройки и, главное, двери.

И Виктор, и Анастасия сидели в кузове. Окна "амбуланса" были аккуратно задернуты занавесками.

Чернышев сказал водиле, что подъезжая к воротам он должен включить свет в кабине, чтобы из темного кузова они могли его видеть. Риск, конечно, во всем этом был немалый. Стоило душегубу молча показать головой на кузов и вышедшие из КПП секьюрити немедленно поняли бы что кто - то пытается проникнуть в Центр. А дальше - как два пальца...

Тем не менее Чернышев и Анастасия решились. Для водилы это был единственный путь к спасению. Ни Рындин, ни секьюрити уже ничем не могли ему помочь.

Оба пассажира в кузове слышали как кто-то, вышедший из КПП спросил жаждущим легкого общения голосом:

– Как жизнь, Михалыч?

Чернышев внимательно следил за кабиной. Водила вел себя довольно естественно для человека, мотавшего ся весь вечер в поисках бомжей и пьяни.

– Нормально, - базарить на служебную тему ни секьюрити, ни водиле не разрешалось.

– Устал?

– А то нет...

– Зато тебе сейчас домой, а нам тут до утра кононыхаться.

Секьюрити нажал на кнопку дистанционного управления, и металлические ворота не спеша двинулись в свой короткий запрограммированный путь, чтобы пропустить "амбуланс".

– Давай, Михалыч!

– Будь.

Медленно выдвинулись на исходную позицию. Резина колес сторожко скользила по асфальту. Водила погасил свет в кабине.

В правой стороне двора неясно прочерчивался неосвещенный трехэтежный особняк. Фары вырывали из темноты отшлифованные кирпичи, широкие, с добротным стеклом окна, отливавшую медью крышу. В одном из окон горел яркий свет: одинокое световое пятно на темном фоне. Чернышев сразу насторожился.

– А там кто?
– спросила Анастасия у водилы.