Я не ответил, и Гарегин, видимо, воспринял мою заминку как раздумье о совместимости моего высокого должностного статуса с возможностью пользоваться услугами наёмника капитала. Он быстро сказал:

— Впредь я это буду делать бесплатно. Я поинтересовался:

— А из чего же вы будете извлекать свою капиталистическую прибыль?

— Такой клиент, как вы, создаёт репутацию заведению. Всякое капиталистическое производство тратит значительную часть средств на рекламу. Вы будете моей рекламой…

— Боюсь, что меня обвинят во взяточничестве. Или, в лучшем случае, в злоупотреблении служебным положением… Он замахал руками:

— О чём вы говорите! Вы же на суше! Не в акватории. А кроме того, у нас священная традиция оказывать уважение людям, это называется «хэрмет» подарок бескорыстия…

— Если вы хотите, чтобы я поддерживал вашу рекламу, давайте оставим разговоры про хэрмет.

— Будет лучше, если вас станут подвозить ко мне на персональной машине…

Под ровное вибрирование воздуха у моего уха я вернулся к открытию, сделанному мною во Втором Чапаевском тупике.

«Свадебная фотография!»

Жениха — смуглого, с длинными волосами и выдававшимися вперёд скулами, в белой, с галстуком, сорочке — я видел впервые… А вот невесту я узнал. Я её видел вместе с рыбинспектором Пуховым вечером, накануне его гибели.

«Вера — жена Умара Кулиева! Выходит: Умар Кулиев — племянник Баларгимова!»

Наёмник капитала снял с меня пеньюар, провёл щёточкой по затылку, отошёл, любуясь своей работой.

— Моё призвание — стричь! А вы, спасибо вам, первый человек, который называет меня правильно. Все остальные дикари зовут меня Георгин Самогоныч… Именно поэтому я предлагаю вам бриться и стричься у меня бесплатно.

Из автомата на углу я позвонил Орезову:

— Достань фотографию Баларгимова и любым способом предъяви её Вахидову. Только срочно…

В прокуроре, надзирающем за местами заключения, я узнал своего сверстника — уроженца того берега. Когда-то нас даже знакомили. Он поднялся мне навстречу — тяжёлый красавец с традиционными усиками, как две. капли воды похожий на Эдика Агаева.

— Игорь, — напомнил я.

— Фурман. Это имя. Не фамилия.

— Как имя оно даже симпатичнее.

Мы посмеялись. Я сел и перешёл к делу.

— Меня интересуют осуждённые по делам, отнесённым к подследственным водной прокуратуры. Не все, конечно. А только по неисполненным приговорам. Есть такие?

— Одно. — Фурман нагнулся, вынул из тумбочки заварной чайник, налил в него из графина воды и достал кипятильник. На столе появились пиалы, сахарница. — Приговор вошёл в законную силу, но ещё не приведён в исполнение. Умар Кулиев. Высшая мера наказания.

— Его не помиловали?

— Нет, Учли просьбы трудящихся. Да вот, если хочешь… — Фурман достал из сейфа несколько бумаг, одну протянул мне.

Я прочитал:

«Президиум Верховного Совета… Учитывая степень тяжести совершённого преступления и то, что личность Кулиева представляет исключительную опасность для общества, Президиум постановил ходатайство о помиловании отклонить».

— И когда? — спросил я, возвращая бумагу. Он понял вопрос, хотя я и не договорил.

— Этого не знает никто. Обычно Президиум через Прокуратуру возвращает уголовное дело назад в суд, а суд уведомляет органы исполнения приговора, что уголовное дело пришло… На этом переписка заканчивается.

— А дело Кулиева? — спросил я.

— Пока не возвратилось.

Напротив прокуратуры размещался пневматический тир, тускло выбеленный, с казёнными лозунгами ДОСААФ, которые вывешивают обычно только в тирах. С угла, рядом со старой, с выбитыми стёклами, телефонной кабиной пожилой, в пыльном халате казах торговал дынями. Я позвонил Гезель.

— Игорь Николаевич! Это вы? Я вас очень плохо слышу… — ласково, как ребёнку, сказала Гезель. Она боялась испугать малыша, который всё это время, очевидно, проводил в полудрёме, набираясь тепла и нежности на всю свою грядущую жизнь, которая, судя по всему, не обещала измениться к лучшему.

Внезапно мне стало тепло и спокойно.

— Что там, Гезель? Кто-нибудь есть?

— Бала здесь.

— Я же разрешил ему отдохнуть!

— Он тут. Они с Гусейном допрашивают брата Ветлугина.

— Гезель! Скажи, чтобы его не отпускали, я тоже хочу поговорить… А что у Сувалдина?

— В заповеднике спокойно. Бала заказал для вас справку в Институте экологии моря. По поводу икры, изготовляемой браконьерами…

— Отлично. Хаджинур не появился?

— Нет. Звонили от прокурора области Довиденко. Вы скоро будете?